и репутацию ее основателя. Под Варшавой Фридрих Вильгельм стоял в гуще сражения, неоднократно подвергая себя вражескому огню. Он написал отчет об этом событии и опубликовал его в Гааге. Его заметки о сражении легли в основу соответствующих фрагментов истории правления Самуэля Пуфендорфа - всеобъемлющей и сложной работы, которая ознаменовала собой новый виток в историографии Бранденбурга.22 Все это свидетельствовало о возросшем историческом самосознании, о том, что Бранденбург начал создавать - и излагать - свою собственную историю. В своих "Королевских мемуарах", тексте, предназначенном для глаз его преемника, Людовик XIV заметил, что короли обязаны отчитываться о своих действиях "перед всеми веками".23 Великий курфюрст так и не создал культ историзированной самопамяти, который мог бы соперничать с культом его французского современника, но он тоже начал сознательно воспринимать себя и свои достижения глазами воображаемого потомства.

Под Варшавой в 1656 году бранденбуржцы показали свою силу в качестве партнеров по коалиции; под Фербеллином девятнадцать лет спустя армия курфюрста, хотя и превосходила по численности и была вынуждена наступать молниеносно, без посторонней помощи одержала верх над врагом с устрашающей европейской репутацией. И здесь курфюрст, теперь уже крепкий мужчина пятидесяти пяти лет, оставался в центре событий. Вместе со своими всадниками он атаковал шведские линии, пока не оказался в окружении вражеских войск и не был освобожден девятью собственными драгунами. Именно после победы при Фербеллине в печати впервые появился бранный титул "Великий курфюрст". В этом не было ничего особенно примечательного, поскольку газеты, восхваляющие величие правителей, были обычным явлением в Европе XVII века. Но в отличие от многих других "великих" времен раннего модерна (включая несостоявшегося "Людовика Великого", распространяемого подхалимами короля-солнца, "Леопольда Великого" из Австрии и "Максимилиана Великого", использование которого сегодня ограничивается кругами ярых баварских монархистов) этот сохранился, сделав курфюрста Фридриха Вильгельма единственным не королевским государем Европы раннего модерна, который до сих пор широко пользуется этим эпитетом.

С Фербеллином, кроме того, возникла связь между историей и легендой. Битва закрепилась в памяти. Драматург Генрих фон Клейст выбрал ее местом действия своей пьесы "Принц фон Хомбург", причудливой вариации на историческую тему, в которой импульсивному полководцу грозит смертный приговор за то, что он возглавил победоносное наступление на шведов, несмотря на приказ сдерживаться, но курфюрст помиловал его, когда он признал свою вину. Для потомков бранденбуржцев и пруссаков предшественники Фридриха Вильгельма останутся теневыми, античными фигурами, заключенными в далеком прошлом. В отличие от них, "Великий курфюрст" возвысится до статуса трехмерного отца-основателя, трансцендентной личности, которая одновременно символизирует и наделяет смыслом историю государства.

 

АЛЬЯНСЫ

 

"Союзы - это, конечно, хорошо, - писал Фридрих Вильгельм в 1667 году, - но собственная сила, на которую можно уверенно положиться, лучше. К правителю не относятся с уважением, если у него нет собственных войск и ресурсов. Именно они, слава Богу, придали мне значимости, поскольку я ими обладаю".24 В этих размышлениях, написанных в назидание сыну и преемнику курфюрста, было много правды. К концу Второй Северной войны Фридрих Вильгельм был человеком, с которым нужно было считаться. Он был привлекательным партнером по союзу и мог требовать значительных субсидий. Кроме того, он участвовал в качестве принципала в заключении крупных региональных мирных договоров, чего были лишены его предшественники.

Но армия была лишь одним из факторов восстановления и расширения Бранденбурга после 1640 года. Еще до того, как у него появились вооруженные силы, способные перевесить чашу весов в региональных конфликтах, Фридрих Вильгельм смог добиться крупных территориальных приобретений, просто играя на международной арене. Только благодаря поддержке Франции Бранденбург оказался в столь сильном положении после Вестфальского мира 1648 года. Французы, которые искали немецкое государство-клиент для поддержки своих планов против Австрии, помогли Фридриху Вильгельму заключить компромиссное соглашение со Швецией (союзницей Франции), по которому Бранденбург получал восточную часть Померании (за исключением реки Одер). Затем Франция и Швеция объединили усилия, чтобы заставить императора компенсировать Бранденбургу все еще шведскую часть Померании, предоставив ему земли из бывших епископств Хальберштадт, Минден и Магдебург. Это были, безусловно, самые значительные приобретения за все время правления Фридриха Вильгельма. После 1648 года территория Гогенцоллернов широкой кривой прокатилась от западных границ Альтмарка до восточной оконечности Померанского побережья - разрыв между центральной агломерацией территорий и герцогской Пруссией сократился до менее чем 120 километров. Впервые в своей истории Бранденбург стал больше соседней Саксонии. Теперь это была вторая по величине территория Германии после монархии Габсбургов. И все это было достигнуто без единого мушкета, в то время, когда крошечные вооруженные силы Бранденбурга еще мало что значили.

То же самое можно сказать и о получении полного суверенитета над герцогской Пруссией в 1657 году. Еще бы: в ходе Северной войны 1655-60 годов армия курфюрста увеличилась до 25 000 человек. Сражаясь сначала на стороне Швеции, а затем на стороне польской империи, курфюрст смог не допустить того, чтобы участвующие в конфликте державы закрыли ему доступ в его незащищенное восточное герцогство. После победы под Варшавой в 1656 году Карл X отказался от плана оккупации герцогской Пруссии как шведской вотчины и согласился уступить полный суверенитет Бранденбургу. Но как только шведы были вытеснены в Данию, это обещание потеряло смысл - герцогская Пруссия больше не принадлежала им. Теперь дело заключалось в том, чтобы заставить поляков последовать этому примеру и предоставить полный суверенитет в свою очередь. И здесь курфюрст снова стал бенефициаром не зависящих от него международных событий. Кризис в отношениях между польской короной и русским царем означал, что земли Содружества подвергались нападению со стороны России. Король Польши Иоанн Казимир стремился отделить Бранденбург от Швеции и нейтрализовать ее как военную угрозу.

По случайному совпадению, император Фердинанд III умер в апреле 1657 года, а это означало, что Фридрих Вильгельм мог обменять свой голос курфюрста на уступки по герцогской Пруссии. Габсбурги должным образом надавили на польского короля, чтобы тот удовлетворил требование курфюрста о суверенитете над герцогской Пруссией, и эти требования имели большой вес, поскольку поляки рассчитывали на помощь Австрии в случае возобновления шведского или русского нападения. В секретном договоре, подписанном в Вехлау 1 сентября 1657 года, поляки согласились уступить герцогскую Пруссию курфюрсту "с абсолютной властью и без прежних навязываний". В свою очередь курфюрст обещал помочь Иоанну Казимиру в борьбе со Швецией.25 Ничто не может лучше проиллюстрировать запутанность и географический масштаб механизмов, определявших возможности Бранденбурга. Тот факт, что Фридрих Вильгельм к этому времени собрал под своим командованием достаточно войск, чтобы стать полезным союзником, был важным фактором, способствовавшим такому исходу, но именно международная система, а не собственные усилия курфюрста, решила вопрос о суверенитете в