новые научные группы, но все они пока изучали «объект» издалека, опасаясь продолжения шевеления огромных масс породы. Я же, не будь дурак, укрепил их уверенность в преждевременности активных действий, организовав не слишком опасные а, скорее, демонстративные движения породы: просто слегка расширил полость вокруг разлома, протянул из края в край «горы» несколько сквозных тоннелей и запустил в воздух несколько сотен не несущих угрозы обломков так, чтобы по приземлении они никого не убили.

Этого хватило, чтобы заставить людей отступить и гарантировать себе по крайней мере один час неприкосновенности разлома и близлежащей территории. И если для обычных людей это был всего один час, — даже не осмотреться толком! — то для меня тот же отрезок времени открывал целую прорву возможностей.

По крайней мере, для того, чтобы понять, что за условия царят на условной поверхности безвоздушного планетоида этого должно было хватить.

Вновь пройдя через вызывающее не самые приятные ощущения «горлышко» связывающей две точки пространства аномалии, я вылетел в привычный материальный мир посреди образованной мною же полости, которая, что неожиданно, уже начала терять форму. Разлом продолжал искажать пространство вокруг таким образом, что порода сама стекалась к нему. И это было проблемно в первую очередь для человечества, так как именно здесь даже полы не организуешь: засосёт, если эта аномалия не прекратит действовать сама по себе.

От чего-то же она должна была «питаться», так как закон сохранения энергии пока не отменила даже псионика.

Но изучение этого феномена я решил оставить на потом, двинувшись вертикально вверх относительно «пола». И преодолеть пришлось чуть больше семи километров, прежде чем я, наконец, выбрался наружу.

Выбрался — и застыл бы, будь я обычным человеком. Но пока я лишь озирался, фиксируя расположение созвездий и понимая, что это точно не земля и не её альтернативная копия. И не луна тоже. Расположение звёзд никоим образом не соответствовало тому, что я видел до сего момента, и даже к «разбросу» параллельных миров сие безобразие было не отнести.

А повидал я, можете поверить, немало: тысячи разломов, ведущих на лишь немногим меньшее число погибших планет. Лишь изредка эти сливающие избыток Пси пространственные дыры повторялись, так что я располагал весьма обширной статистикой.

Что, конечно же, делало происходящее ещё более необычным и интересным.

Впрочем, поверхность этого безвоздушного планетоида представляла интерес не меньший, чем даже наблюдаемая картина бескрайнего космоса. И тут, и в глуби породы то ли к худу, то ли к добру в обилии присутствовал вполне обычный лёд.

А лёд — это вода и кислород, что автоматически превращало планетоид с отсутствующим и, в перспективе, ничтожно малым фоном Пси в лакомый кусочек для выживания какого-то сравнительно небольшого числа людей. Возводить некие автономные объекты для человечества уже не в новинку, а ради хоть какого-то будущего в случае неудачи с сохранением Земли те же ОМП приложат все усилия.

Всё же, наличие запасного плана в некоторых случаях лишь способствует успешному воплощению изначальной задумки.

Ну а о том, чтобы не получилось наоборот, наверняка позаботятся компетентные люди: в последнее время спецслужбы Земли поднаторели в организации правильной мотивации для всех лиц, задействованных в глобальной работе по спасению человечества.

Тем временем я покинул поверхность планетоида и удалился от него ещё на несколько километров, складируя в голове информацию о рельефе… и обнаружил то, что попросту перегрузило моё сознание.

Планета. Стоит признать, что моё восприятие при всей его мощи относительно любого другого псиона в некоторых сферах уступало даже глазам. Например, я, объяв часть планетоида с целью поиска на нём жизни, не смог обнаружить присутствия целой планеты. Голубой планеты, сугубо визуально, — в приближении, ведь мой уровень владения псионическими способностями позволял воссоздать эффект телескопа любой сложности, — находящейся на невысоком уровне технологического развития.

Не было огней городов, не было дыма производств, спутников и всего того, что человечество породило за последний век на Земле. Но определённые следы цивилизации всё равно были различимы, а это, стоит признать, открывало невиданные доселе перспективы. Как минимум, у типичных обывателей примитивной цивилизации просто нет «ресурса» для зарождения ноосферы, а значит и Пси, действительно, не угрожает этой планете. Достаточно лишь не позволять развиваться неспособным себя контролировать одарённым из, скажем, числа беженцев с Земли — и продержаться можно будет не одну сотню лет, в теории, конечно же.

Мне очень, очень захотелось проверить эту планету, но сейчас у меня не было на это времени: только дорога в одну сторону могла отнять от получаса, если я правильно представил себе расстояние.

Следовательно, сконцентрироваться требовалось на других вещах. На изучении разлома и аномалии, стягивающей породу, например.

Чем я и занялся, вернувшись к самому разлому…

* * *

Глава восточного отделения ОМП, узнав о новом катаклизме, был в ярости, но перед подчинёнными сумел себя сдержать. Скупые приказы, по цепочке разошедшиеся по всему «крылу» организации, начавшие стекаться к нему ручейки информации, тяжёлые размышления и принятие решения совместно с главами других отделений и, конечно же, лидерами стран, силы которых пострадали или просто принимали участие в изучении пост-разлома.

И лишь теперь, забравшись в начавший набирать высоту вертолёт, мужчина позволил лицу исказиться в гримасе бессильного недовольства, а горлу — издать короткий, вобравший в себя всю злобу рык. Сама пассажирская кабина была изолирована от пилотов, а рокот двигателя и лопастей могучей машины слегка ослаблял психологические барьеры, на которые Цао Ксинг полагался в жизни.

Он всем сердцем ненавидел две вещи: неотвратимости и неожиданности. Как назло, сегодня они явили себя одновременно, и бесславной смертью погибло девяносто три отличных человека. Девяносто три верных и надёжных гражданина Китая, которые с честью исполняли свой долг вот уже не первый десяток лет. Девяносто три незаменимых специалиста. Просто потому, что разлом-«катастрофа», впервые исчезнувший с минимальным исторжением Пси на Землю, преподнёс сюрприз: появился заново, обрушив на головы опасающихся разве что притаившихся мутантов людей необъятные массы каменистой породы.

Целая гора выросла подле Нью-Дели, и пока ещё неясно было, что за этим последует. По последним отчётам, к моменту, когда всё вроде бы стихло, пресловутая порода вновь пришла в движение, а наземные силы и авиацию пришлось отвести: несколько сотен небольших обломков выбросило словно из пушки, и лишь по счастливой случайности они обрушились на необжитые территории и места, откуда уже было эвакуировано всё население… кроме тех, кому уже никак было не помочь.

Цао Ксинг счёл бы это за совпадение, но его опыт, помноженный на обильную практику, прямо-таки голосил о том, что всё происходящее