тест или нет, вообще не парилась. Английский — это не то, за что стоит переживать в этой жизни. Точнее не так. Вообще незачем париться. Нужно жить и радоваться. Поставят двойку? Да пофигу, пускай подавиться ею! Мне абсолютно все равно.

— Насть, ты хоть почитай что-нибудь? — причитала Зара, которая ворвалась в мою комнату в надежде застать меня с учебником. Не тут-то было. Я сидела в ноутбуке, читая очередную книгу.

— Я готовлюсь, — протянула я, затем женщина недоверчиво покосилась на монитор. Пошагав ко мне, она посмотрела на то, что я читала. Это был не английский. — Пятьдесят оттенков серого? — прочитала название родственница, тяжело вздохнув. Вы не подумайте, я не в коем разе не извращенка, просто летом впервые познакомилась с дерьмовыми фильмами, которые я посмотрела все части, точнее я проспорила Ирке, тогда-то она и загадала подобное, ей даже пришлось смотреть со мной, на две ночи оставалась у меня. Что Андреева, что я не оценили сию историю. Обычно книги всегда фигово экранизирует, мне вдруг сегодня захотелось сравнить с фильмом. Две полные параллели: как я и английский, даже ещё дальше. Меня на пять глав хватило. Не моё.

— И как это понимать? — тяжело вздыхает Зара, закатывая глаза.

— Знакомлюсь с Британской литературой, — выдаю с улыбкой, на что тетя лишь качает головой.

— И как? Познавательно? — любопытствует та.

— Не очень, скучнее я ещё ничего не читала, — закрывая вкладку, отвечаю ей, разворачиваясь на стуле. — У тебя как дела? Дома совсем не бываешь.

Говорю я, замечая на её лице теплую улыбку.

— Знаешь, — протягивает Зара, падая на мою кровать, затем я поднимаюсь с места и следую её примеру. Теперь ненормальных двое: я и моя тётя Зара.

— Не знаю, ты же ничего не рассказываешь, — обиженно протягиваю я, переворачиваюсь к ней, и встречаюсь со взглядом счастливых карих глаз. Она смеется. Счастливая. Я очень рада за неё. Она поистине заслуживает женского счастья, ведь таких хороших женщин, как она, казалось, не существует. И моей мамы… Да, я не могу, скучаю. Меня всю убивает, осознавая, что где-то по Москве бродит моя мама и даже знаться не хочет. Обидно и больно. Но всё равно я встречусь с ней, даже, если она не захочет со мной увидеться. Я ей все выскажу! А ещё скажу, что скучаю и люблю. Во мне нет гордости, просто обжигающе в груди досадная обида.

— Давай колись, какой он? Мне очень хочется знать, с кем это моя тетя встречается там, а? — как прокурор, говорящий по душам, начала я.

— Очень хороший, добрый, заботливый… — задумчиво перечисляла положительные качества своего будущего мужа. — Весёлый, искренний, внимательный и нежный… — как шестнадцатилетняя девочка, выглядела моя тридцати двухлетняя тетя Зара. Неужели люди и впрямь говорят, что любовь заставляет человека так безмятежно радоваться и глупо, но в тоже время и мило улыбаться.

Её рука потянулась ко мне, она проводила по моим непослушным, испорченным волосам.

— Он любит делать так, а ещё улыбаться. Так красиво, что даже дух завораживает. Понимаешь? — спрашивает у меня тетя, я отрицательно качаю головой. Увы я не знаю таких чувств, то, что испытывала в прошедшем времени к Ивану Мышкину, можно было назвать ложным чувством и наивным раскладом моей глупой жизни… Этого человека я пытаюсь забыть всем сердцем. Мало ему Даниил всыпал, нужно было не оттягивать брата от предателя.

— Придет время, и тебя постигнут те же чувства. Сначала тебе будет страшно от неизвестного, но потом ты сама не поймешь, как не захочешь отпускать от себя человека.

— Зара, а давно вы в отношениях? — неожиданно спрашиваю у неё, но она совсем не удивляется.

— Два месяца, — отвечает та с улыбкой.

— Два месяца? И он уже сделал тебе предложение? — изумилась я, повысив голос. Но нас все равно никто не слышал. Даниил часа два назад, намылился весь разодетый к друзьям. Наверное, в ночной клуб.

— Правда безумие? — смеётся она. — В декабре мы сыграем свадьбу, — от последних слов, я и вовсе теряю дар речи. Это же совсем скоро. Почти через месяц!

* * *

Я с растрепанными волосами стояла под дверью аудитории английского языка, и нервно поглядывала на Андрееву, которая любезно решила меня довести до двери, боясь, что надумаю сбежать.

— Ира, да не переживай ты, никуда я уже не денусь, — говорила я, лениво потягиваясь. И кто меня на политологии, собственно, говорил просил спать? Хорошо, что во сне, я, отличая от Даниила не храпела, а то бы сдала всю свою подноготную. Жалко мне Светлану Юрьевну, в наглую игнорировать её лекцию — это просто сверхпреступление.

— Иди домой, я справлюсь.

— Тебя не ждать сегодня? — удивилась блондинка.

— Нет, сама же говорила, что сегодня родственники из Анапы к вам приезжают. Вот и иди к гостям, а с тобой мы в понедельник свидимся.

— Хорошо, только как сдашь, напиши мне, блин, а не как в прошлый раз, — строго говорит Ирка, хмурясь.

— Ладно-ладно, — отвечаю ей, на что она, долго не думая открывает дверь и заталкивает в аудиторию. Андреева коза, я её прибью!

Она хлопает дверью, затем взгляд молодого преподавателя останавливается на мне. Господи, как же стыдно сейчас.

— Журавлева, тебя стучать не учили? — как обычно начинает нудить, поправляя свои очки. Я молча топчусь на своем месте, складывая руки на спину и опуская взгляд на свои ботинки. — Ладно, присаживайся, — выдыхает мужчина, указывая на место первого ряда.

— Надеюсь за час справишься, — выдает тот, доставая из какой-то тетради листок с тестовыми заданиями.

— Я тоже надеюсь, — мучительно протягиваю в ответ, и как только листок оказывается в моих руках, присаживаюсь на указанное Невским местом. Сегодня он выглядит задумчивым. Не как обычно, каким я привыкла его видеть.

Беру ручку в руки и начинаю знакомиться со своим тестом. Вопросы, даже если легкие, кажутся для меня самыми сложными. Минут десять было потрачено на то, чтобы прочитать, ещё двадцать на перевод, и оставшееся время на ответы, на некоторые пришлось отвечать наугад. Попаду или не попаду, посмотрим.

— Журавлева, к стулу не приросла? — спрашивает спустя час Михаил Игоревич. Поразительно, мужик целый час молчал, ничего не говорил. Сначала тот что-то