в компании появился третий потенциальный самоубийца, чиновник Крестьянского банка Беспалов. Несколько дней компания гуляла в кабаках – прощалась с жизнью… Когда пришло время стреляться, Беспалов струсил и убежал. Сестры явились к нему домой с револьверами. Сначала старшая бабахнула в изменника и легко ранила, после чего тут же послала заряд в собственный бок. Следом вошла младшая, с которой все и началось, и выстрелила себе в висок.

В деревне Троице-Пеленицы Спасского уезда Казанской губернии шесть девок поссорились с парнем, убили его, а труп решили сжечь в печи. Соседи почувствовали, как было сказано в заметке, «смрад дыма» и известили полицию. Девки арестованы, сознались в убийстве и посажены в следственную тюрьму.

В Митаве четыре каторжника бежали из виндавской тюрьмы, убив одного надзирателя и тяжело ранив второго. Стражники нагнали их на берегу моря и застрелили всех четверых на месте.

В Варшаве на Средней улице обрушился жилой дом. Пять человек погибли, семерых откопали живыми.

Что за новости – всюду кровь! Алексей Николаевич решил поискать более мирные абзацы. Вот, например, столичное городское общественное управление возбудило вопрос о чеканке монеты достоинством в полторы копейки. Инициатором выступил заведующий статистическим отделом Степанов. В розничной продаже, заявил он, в ходу дробные цены за единицу веса и длины и монета будет востребована.

По резолюции министра путей сообщения директор Департамента железных дорог Викторов приказом определил окончившую юридический факультет Высших женских курсов Хапрову помощником делопроизводителя с окладом 900 рублей в год. Это первый случай назначения женщины на чиновную должность! До сих пор были только переписчицы и журналистки[24]. В почтовом ведомстве, правда, уже есть чиновницы, но им официально объявлено о безбрачии.

А вот еще про женский пол. 23 февраля в России предполагают отпраздновать Международный женский день. В торжествах примут участие фабричные работницы, прислуга и женщины, занятые в торгово-промышленных предприятиях.

В Самарской губернии нашли золото! Правда, мелкими зернами, в пределах Погроминской волости Бузулукского уезда. Застолблено уже пространство шесть на восемь верст. Со всей империи в волость устремились авантюристы и аферисты.

Московский институт имени Морозовых наладил лечение радием. У них имеется 209 миллиграммов радия, что составляет четыре лечебные дозы. Больные саркомой и раком стоят в очереди, сеансы длятся от 6 до 12 часов. Радий – серовато-желтый порошок – в дозе 53 миллиграмма заключен в трубки: стеклянную, асбестовую и серебряную. Трубки подвешиваются на маятнике. Больное место изолируется фартуком из свинца и резины, и капсула с радием покачивается вокруг опухоли. Больные чувствуют приятную теплоту и бодрость. Радий есть двух сортов: торий Х и мезоторий. Общая стоимость его в институте – 40 000 рублей. Письма от пациентов приходят сотнями. Заведует кабинетом почему-то гинеколог, приват-доцент Гамбаров.

В Ферганскую долину отправлена экспедиция под командой профессора Сергеева – как раз на поиски радия. Благотворители собрали на эти цели 170 000 рублей.

Психическое расстройство авиатора Уточкина признано врачами неизлечимым. Долетался…

Еще о медицине. Доктор Мякотин лечит туберкулез рентгеновскими лучами. Лучи заставляют селезенку вырабатывать дополнительные кровяные тельца, которые пожирают туберкулезные палочки. Мякотин взялся вылечить Максима Горького. После трех сеансов облучения палочки у Горького исчезли! Писатель прибавил в весе 20 фунтов.

В России обнаружился колоссальный рост спроса на лампочки, так называемые «экономические». Их в стране выпускают всего две фабрики, и срочно строится третья. Выпущены новые полуаттные[25] лампочки – большой шаг вперед. Акционерное общество «Динамо» продало огромную партию под патрон «Вестингауз».

В Москве на Никольской улице открылась электропрачечная.

Изучив российские новости, сыщик обратился к иностранным. Там что-то особенно разбушевались суфражистки. Они подожгли в Глазго замок Аберчиль, в огне погибли драгоценные картины. Им этого показалось мало, и некая дура по фамилии Ричардсон испортила картину Веласкеза в Национальной галерее в Лондоне. Ее упекли в тюрьму, где она объявила голодовку и вскоре была освобождена. Вот шельмы… А шестидесятисемилетнего старика лорда Уэрделя на вокзале Бертон ударили хлыстом по лицу так, что дедушка упал. Лорд состоит председателем антисуфражистского союза, потому и пострадал… Но зачем же бить стариков и жечь картины?

В Женеве обнаружена тайная шпионская организация, имевшая сношения с Францией, Австро-Венгрией, Германией и Россией. Международная биржа по торговле секретами! Во главе ее стоят офицеры запаса – немец Экк и австриец Глазер.

А в самой Франции, между Шатнером и Круамаром приземлился германский аэроплан с двумя военными летчиками. Офицеры заявили, что сбились с пути. Аппарат получил повреждения.

В Кельне германские власти арестовали русского офицера! Капитан Поляков находился там в официальной служебной командировке. И вдруг угодил в кутузку… Надо расспросить сына Павла, что произошло на самом деле.

В Токио выявлены крупные хищения высшим буддийским духовенством. Причастен один из бывших министров ушедшего в отставку кабинета Кацуры… Ай да святоши…

Самая нелепая новость пришла из Америки. Там пропал трансамериканский экспресс. Поезд вышел из Чикаго по Средней Тихоокеанской дороге в Сан-Франциско, но до места назначения не доехал. Локомотив, два почтовых вагона, один багажный и шесть пульмановских, со 160 пассажирами, исчезли бесследно! Последняя станция, которую прошел поезд, – Санта-Барбара в Скалистых горах. Путь в исправности, никаких ответвлений на нем нет – как нет и поезда с людьми…

Начитавшись подобной чуши, статский советник решил съездить в Солотчу. Но не успел: его вызвали телефоном в сыскное отделение. Он помчался туда и обнаружил в кабинете начальника сидящего на стуле мазурика с подбитым глазом. Надзиратель Свириденко методично отвешивал ему затрещины и требовал:

– Говори, паскудник, а то до смерти забью!

– Федор Михайлович, кого и за что лупцуете?

– Это, Алексей Николаич, Федос Молявкин из банды Князя.

– Которого?

– Которого мы ищем.

– Мы двух Князей ищем, – напомнил питерец.

– Я имею в виду липового, который титул взял себе не по чину. Мы прозвали его между собой Недокнязем.

– Ага. Где вы отыскали Молявкина?

– В сожителях у прачки колонии душевнобольных. Забрался, гнус, на край земли, думал, его там не найдут.

Статский советник подошел к арестованному, присмотрелся и сказал:

– Федор Михайлович, дайте, я попробую. Может, убедю его. Или убежу?

И, не дожидаясь разрешения, врезал бандиту в ухо. Тот улетел к окну, и его пришлось приводить в чувство нашатырем. Когда Молявкин открыл глаза, питерец снова занес над ним кулак:

– Или сознавайся, или подыхай – мы убийц не жалеем.

– Скажу, все скажу, токмо не бейте! – взмолился тот. И начал рассказывать, потирая ухо и боязливо косясь на командированного. Когда пришел Баулин, у сыскных на руках уже было признание.

Молявкин показал, что его тоже выгнали из банды. Там остались двое, земляки из нехорошей деревни Быково, Егор Князев и Гервасий Самодуров. И они собрались