Я поморщилась от матерного слова.

– Чего кривишься? – тут же потребовал ответа он.

– Вы очень грубый. Не ругайтесь, – попросила я.

– Так даже не начинал еще, – удивился он.

Я вздохнула.

– Раз мои извинения вам не нужны, тогда чего вы хотите? – спросила я, отступая.

– Я хочу узнать, почему ты сбежала, – он надвигался на меня до тех пор, пока я не уперлась спиной в стену здания.

Он навис надо мной грозной черной тенью. Только его глаза сверкали в темноте. Жуть какая!

– Ну, что молчишь, «динамо»? Чего ты так резко сбежала? Украла, может, что? – зарычал он.

Что? Я даже задохнулась от возмущения. Совсем охренел?

– Да! Ложки пересчитайте! – я сердито уперла руки в бока.

– Пересчитаю, – он вдруг взял своей огромной рукой меня за шею и приблизил ко мне лицо. – Я задаю вопрос для того, чтобы ты на него отвечала, – произнес он тихо, но очень грозно. – Тебе ясно?

– Да, ясно! – пискнула я. – Отпустите.

Он отпустил мою шею, и я выдохнула.

– Тогда отвечай, шлюпка мелкая! – резко велел он.

Что?! Ах он!.. Как же он меня взбесил!

– Я ушла потому, что мне не понравилось! – с вызовом ответила я, вновь смелея из-за злости.

– Что? – он опешил.

У него было такое ошарашенное лицо, что я чуть не рассмеялась.

– Ничего не понравилось!

– Так ничего еще и не было! Мы же даже не начали.

Не начали? О, боги!

– Да и так все понятно уже было. Зачем оставаться? Поспать я и дома могу!

– Что ты несешь? Ты стонала от удовольствия!

– Удовольствия? Ну да. От вибратора тоже удовольствие можно получить, но это же не значит, что он – хороший любовник, – пожала я плечами.

– Ах ты сучка! – мне даже почудилось восхищение в его тоне. – Поехали ко мне. Я сейчас тебя такое устрою, что ты ходить не сможешь!

– Это будет легко! Я уже не могу, после вашей тренировки! – фыркнула я. – И нет, я никуда не поеду. Второго шанса я не даю.

– Ты специально меня бесишь, да? С огнем играешь, – он вновь навис надо мной.

Грозный и опасный. Мне реально стало страшно. Можно ведь и правда переборщить. Кто его знает?

– Слушайте, Демид, давайте мы забудем эту историю и сделаем вид, что ничего не было, а? – робко предложила ему я.

– Серьезно? Ты думаешь, что так легко отделаешься? – он рассмеялся. – Нет, Айседора. Даже не надейся. Ты крепко влипла.

Глава 17

– Мы с вами так не придем к конструктивному диалогу, – сказала я.

– Ты училка что ли? Разговариваешь так, что у меня от тебя уши вянут, – заявил он. – Ну, вот послушай сама себя. Нормальные люди так не говорят.

– А как они говорят? «Не, ну че ты начинаешь? Нормально же общались?», – уточнила я.

– Ну типа того, – хмыкнул он.

Нет, мы с ним точно из разных миров. Он ведь настоящий бандюган! Как мне вообще пришла в голову идея познакомиться с таким? Он же дикий!

– Можно я пойду домой? Я очень устала, – попросила я.

Он подумал мгновение.

– Ладно. Я тоже что-то сегодня подза… подустал. Позже поговорим. Идем в машину, – кивнул он.

– Ни в какую машину я не пойду! Мне тут пешком недалеко. Я дойду, – ответила я, отлипая от стены.

– Иди садись, я сказал, – в его тоне послышалась сталь. – До дома довезу.

Да задолбал он уже приказывать!

– Нет! Я не пойду с вами в машину! – четко и громко произнесла я.

– Какая же ты душная, песец, – он провел рукой по лицу. – Хочешь по темноте болтаться – вперед! Вали!

Он развернулся и пошел в сторону парковки.

Выдохнув, я направилась к дому.

Ох, зря я, наверное, все это ему наговорила. Просто взбесил меня. Он и так на меня зуб точил, а сейчас и подавно разозлился. Задела ведь, небось, мужское эго. Мужчины такое очень не любят.

Они дифирамбы любят, и когда их хвалят, восхищаются. А не вот это вот все. Но, с другой стороны, какая мне разница – понравились ему мои слова или нет?

Мне даже лучше, если не понравились – глядишь, и в покое оставит. Ведь кому будет приятно, когда про тебя так плохо отзываются? Когда про тебя говорят, что ты плохой любовник?

Ой, блин… А ведь мне Павел-то тоже самое по сути сказал. И мне было очень неприятно.

Да, но Павел мне родной человек. И меня его слова ранили. А я для Есенина – незнакомка. Ценность слов разная, но все равно. Неужели я начала вести себя, как мой муж?

От этой мысли стало противно. Я не хотела ему уподобляться.

Когда я уже подходила к своему кварталу, пожалела, что не воспользовалась предложением подвезти. С одной стороны, не хотелось, конечно, чтобы он знал, где я живу. Но с другой – райончик тут был еще тот.

Новые дорогие жилые комплексы, блестящие торговые центры, уютные кафе и зеленые парки остались позади.

Тут же начинались весьма малопривлекательные бедные жилые кварталы. Старые обшарпанные дома, какие-то подозрительно шатающие личности, откуда-то раздавались пьяные вопли.

Я шла, сжимая в кармане джинсовой куртки перцовый баллончик.

Сегодня вечером было весьма прохладно. Зябко поежилась. Питерское лето очень короткое и малопредсказуемое. Скоро нужно покупать одежду потеплее. И чего я лишь легкую куртку из дома взяла?

А вот и мой поворот. Свернула с улицы во дворы. Мне нужно было пройти через два двора, чтобы выйти к нужному дому.

Ярко освещенный проспект с его ночными ларьками и гудящими электрическими фонарями остался позади, а вокруг меня сгустилась темнота. Внезапно услышала чьи-то шаги за спиной. Сердце ушло в пятки.

Я резко обернулась, но увидела лишь очертания высокой мужской фигуры. Почти такой же здоровый как Есенин, но это не он. Тот был в футболке, а этот в куртке. Это все, что я увидела.

Мне стало не по себе. Я крепче сжала в кармане баллончик, положив палец на кнопку, и прибавила шаг.

Фигура не отставала. Вокруг больше никого не было. Блин! Внутри все сжалось от страха!

Я еще