– А почему ты думаешь, что это наш с тобой случай? Вроде бы тут только одна женщина фигурирует…

– Да нет, там при даме и муж был, – развеял сомнения напарника Гуров. – Он-то собачку и вынес на продажу. Сумма, правда, на которую декана развели, не очень большая, что меня и смущает. Но тут очень интересная деталь в сообщении следователя промелькнула. Я за нее и зацепился.

– Деталь? – не понял Крячко.

– Ну да, – ответил Гуров. – Потерпевший, как это и положено, описал специалистам по составлению фоторобота и саму дамочку, и ее мужа. Так вот муж по его описанию очень уж смахивал на…

– На Ивана Тургенева? – усмехнулся Крячко.

– Какой ты, Станислав Васильевич, догадливый! – хмыкнул Гуров. – В самую точку попал. Они, значит, на свой лад трагедию с Муму там разыграли.

– Слушай, Лев Иванович, так у нас вроде бы как уже есть один эпизод с писателем. Так что эти два дела – с камнем и со щенком – связать уже точно можно.

– Ну а раз так, то ты его себе и забирай, – подвел итог Гуров.

– И где сей занимательный инцидент произошел на этот раз? – спросил Крячко.

– В Александровском саду. В самом, так сказать, центре столицы. Повезло тебе, Крячко. Два дела из одной конторы. Тебе осталось только у опера Карташова, который занимается расследованием этого преступления, узнать подробности дела и потянуть за веревочку, чтоб размотать клубочек.

– Так, может, мне уже ничего больше и не искать? – Станислав с тоской посмотрел на книгу записей. – Ты ведь, Лев Иванович, за январь – февраль этого года ничего особенного не нашел?

– Не нашел, – подтвердил Гуров. – У меня картина вырисовывается такая, что все эти приколы, как сейчас молодежь говорит, начались с марта месяца. В марте – афера с картиной, в апреле – со щенком, в мае – с метеоритом, а в июне – жульничество с освящением фундамента. Я, конечно же, могу ошибаться, и таких эпизодов существует больше, чем по одному в месяц, но, думаю, все эти мошенничества можно выделять в отдельную группу. Все они выполнены умно и с выдумкой. Может быть, это и разные аферисты парами действуют, но…

– Но два-то из этих жульничеств очень похожи по почерку.

– М-да, похожи, – согласился Гуров. – Итак, что у нас получается? А получается у нас такой расклад. Ты, Станислав Васильевич, берешь свои два похожих дела и потихоньку их раскручиваешь. А я буду проверять версии остальных двух афер и посмотрю, что там у меня с ними получится и есть ли в них что-то общее, а равно общее и с твоими делами.

– Отлично, – одобрил Крячко идею друга и коллеги. Ему явно хотелось двигаться дальше в их расследовании, а не сидеть в июньскую жару за фолиантом сводок происшествий.

Гуров посмотрел на часы и решительным тоном заявил:

– Я – домой. Мы с тобой, Станислав, сегодня не обедали – это раз, и хорошо потрудились – это два. К тому же на улице жарища несусветная – это три. Поэтому мы честно заработали и свой хлеб, и отдых, и прохладный душ. Как говорят мудрые священники, завтра будет день, будет и расследование.

– Ты что-то путаешь, Лев Иванович, – качнул головой Крячко. – Они вроде бы по-другому говорят.

– А ты, умник, знаешь, как они говорят? – усмехнулся полковник. – Ну, так скажи мне, и я буду знать тоже.

– Будет день – будет пища. Как-то так.

– А я как сказал? – хитро улыбнулся Гуров. – Я же так и говорю: будет день, будет и пища для нашего с тобой ума. Передавай привет супруге.

– Лев Иванович, ты только не забудь, что в воскресенье мы вас с Машей ждем у себя, – напомнил Крячко уже выходившему в двери Гурову.

– Даже если я и забуду, так на что мне ты? – Гуров остановился и оглянулся. – Друзья на то и нужны, чтобы напоминать о важных событиях в своей личной жизни. Да и супруга моя не даст мне сей факт забыть…

С этими словами Лев Иванович вышел за дверь. Крячко улыбнулся ему вслед и покачал головой. Теплые дружеские чувства, которые он испытывал все эти годы к своему напарнику, согревали его в счастливые моменты жизни и поддерживали в трудные минуты, снова нахлынули на него, и он, устало, но удовлетворенно вздохнув, отправился следом за Гуровым. То есть, конечно, не следом, а домой.

10

На работу на следующий день Лев Иванович пришел рано – по утренней прохладе. Решил все же закончить свою эпопею с приведением документации в порядок. Лето вообще не было его любимым временем года, он больше любил осень или весну, когда погода не была такой изнуряюще жаркой или наоборот – надоедливо-холодной. Поэтому всю кабинетную работу в летний период Гуров предпочитал делать рано утром.

Время за писаниной летело быстро, и когда Лев Иванович оторвался от бумаг и посмотрел на часы, было уже без четверти девять. Скоро должен был подойти Большов, но у Гурова оставалось еще время собраться с мыслями и отдохнуть от бумажной волокиты. Он встал, потянулся и, чтобы размяться, сделал несколько взмахов руками и походил по кабинету. Потом подошел к окну и задумчиво стал смотреть на улицу. Народу и машин по ту сторону окна было уже много. Суета проснувшегося города постепенно нарастала.

Гуров снова посмотрел на часы и вздохнул. Потерпевший опаздывал. «Подожду еще минут десять, – решил Лев Иванович, – и буду звонить этому горе-меценату. Надо ведь как-то вперед двигаться». Он с неохотой отошел от окна и сел за стол. В дверь постучали, и дежурный впустил в кабинет невысокого плотного человечка лет тридцати пяти, одетого в джинсы и летнюю льняную светлую сорочку. С ним вошел еще один посетитель – худой и длинный как жердь мужчина возрастом постарше и в костюме серого цвета, который был ему явно широковат и в плечах, и в талии. Гуров сразу мысленно назвал его про себя «костюмом», а маленького и шустрого посетителя окрестил «живчиком».

Тот, что был помоложе, резво подошел к столу Гурова и, протянув вставшему ему навстречу полковнику руку, громко представился:

– Большов Анатолий Семенович. – Потом человечек повернулся к «костюму» и представил и его: – А это мой прораб Васильков Валерий Андреевич. Он тоже присутствовал при… – Большов осекся, не зная, как правильно назвать историю с псевдоосвящением фундамента.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался с Гуровым и за себя, и за работодателя Васильков.

– Здравствуйте, –