Шрифт:
Закладка:
Он встал из-за стола и повернулся к окну. Взгляд устремился вдаль, а на губах появилась задумчивая, грустная улыбка.
* * *
8 лет назад
Рэндалл чуть ли не бегом направлялся в покои отца. Было еще раннее утро, и он надеялся застать там Алана. Слуги, которые с рассвета занимались рутинной работой, удивленно оглядывались на торопящегося принца, ведь он прибыл в Голдкасл на несколько дней раньше запланированного. После бала в Ардене, посвященного его семнадцатилетию, Рэндалл должен был задержаться в Аэране, но он не смог. Не смог держать в себе страшную правду, которую раскрыл ему дед.
Рэндалл не просто бастард. Он был рожден от насилия. Его до сих пор душили слезы обиды, боли и ненависти к тому, в чьи покои он торопился.
Он без стука распахнул дверь. Алан стоял возле кровати и завязывал шнурок на вороте рубашки. Его постель была пуста, отчего Рэндалл облегченно выдохнул. Обнаружь он там очередную любовницу отца, то убил бы и его, и ее.
– Рэндалл? Что ты здесь делаешь? Ты должен быть в Аэране. И почему врываешься без стука и приветствия? – В охрипшем после сна голосе Алана сквозило недовольство.
Рэндалл вглядывался в черты его лица. Из всех сыновей на Алана был похож только Уилл. Но на губах брата всегда играла лучезарная улыбка, а большие зеленые глаза искрились теплотой, какой Рэндалл никогда не замечал в отцовском взгляде, обращенном на него.
– Дедушка рассказал мне все… – Он судорожно вздохнул, пытаясь сдержать рвущийся наружу гнев. – Это правда? Ты надругался над моей матерью?
В глубине души Рэндалл до сих пор в это не верил. Отчаянно надеялся, что лицо Алана вытянется от изумления или покраснеет от гнева и негодования. Мечтал, что он начнет все отрицать, скажет, что это гнусная ложь. Или же попытается убедить, что дедушка просто хочет настроить его против отца.
Но Алан молчал. И на мгновение Рэндаллу показалось, что в его зеленых глазах вместе с чувством вины вспыхнула боль.
– Это правда, – тихо, но спокойно ответил Алан. – В тот вечер я выпил лишнего и случилось то, что случилось…
Рэндалл думал, что, услышав признание, не сможет сдержать ярость. Но слова человека, подарившего ему жизнь ценой жизни матери, опустошили его.
– И каково тебе? – шепотом спросил Рэндалл, сделав шаг к растерянному Алану. – Как тебе живется с осознанием того, что ты втоптал в грязь имя честной женщины? Что она в одиночку несла бремя позора, храня твой страшный секрет? Каково тебе – знать, что это ты и твой бастард стали причиной долгой болезни и смерти той, что любила тебя до последнего вздоха?
Рэндалл не чувствовал, как ногти впиваются в кожу ладоней, оставляя там красные следы в форме полумесяцев, не чувствовал соленой влаги на щеках.
– Мне жаль.
Всего два слова, в которых Рэндалл, однако, уловил разрушительную тоску, боль и вину.
Это стало последней каплей. Чувство опустошенности в груди было затишьем перед страшной бурей, которая вырвалась наружу с одной лишь целью – уничтожить, разрушить, убить.
Мощным ударом он разбил губу короля. Голова Алана дернулась вбок, и он с удивлением коснулся подбородка, по которому тонкой струйкой потекла кровь. Та же кровь с ревом пульсировала в голове Рэндалла. Он кулаком другой руки снова ударил отца – да так, что на этот раз Алан отшатнулся на несколько шагов. Третий удар свалил его с ног. Рэндалл оседлал его и стал методично избивать. Он превратил в кровавое месиво лицо человека, который дал ему жизнь, но отобрал все остальное: любовь, радость, мечты о счастливой семье.
Алан не сопротивлялся. Казалось, даже получал некое нездоровое удовольствие оттого, что Рэндалл наконец-то сорвался. Не смог обуздать внутреннего демона. Не смог подавить грязную бастардову сущность.
После очередного удара раздался неприятный хруст в носу Алана, и тот прерывисто захрипел. Этот звук подстегнул гнев Рэндалла, и он занес кулак для очередного удара, который точно бы лишил отца чувств. Но в этот миг кто-то схватил его и начал оттаскивать назад.
– Остынь, идиот. Ты же его убьешь! – услышал он голос Тристана.
– Плевать, он это заслужил! – Рэндалл попытался вырваться из хватки брата, но та оказалась на удивление крепкой. – Пусти немедленно.
– Тебя казнят за цареубийство, дубина! Он того не стоит.
Странным образом слова Тристана подействовали на него. Ярость схлынула, оставив одну лишь усталость и приторный вкус соли и металла во рту. Рэндалл даже не заметил, что прикусил губу до крови.
Он позволил Тристану увести себя из отцовских покоев. У двери он обернулся. Алан сел и дрожащими руками стал ощупывать распухшее лицо. Рэндаллу бы хотелось, чтобы эта картина принесла ему толику облегчения, но ничто не способно было залечить новые раны и облегчить боль от старых.
Тристан приволок его в свои покои и усадил на кровать. Рэндалл не сопротивлялся. Он изучал отрешенным взглядом содранные костяшки на руках, когда Тристан протянул ему откупоренную бутылку вина.
– Пей.
– Я не люблю вино.
– Я не спрашивал, что ты любишь. Пей, говорю.
Рэндалл нехотя взял бутылку и поднес горлышко к губам. В нос тут же ударил сладковатый запах. Он зажмурился и, стараясь не дышать, сделал несколько глотков. Багровая жидкость обожгла горло, подобно лаве, и Рэндалл закашлялся.
– Пей еще.
Тристан развалился на кровати и закурил трубку.
– Зачем? – Рэндалл с подозрением покосился на него.
– Легче станет.
В любое другое время Рэндалл бы поинтересовался, откуда такой всплеск братской заботы, но сейчас у него не было желания даже разговаривать. Он сделал еще несколько глотков. В этот раз вкус показался менее отвратительным.
Тристан продолжал лежать на кровати и пускать в потолок кольца дыма, пока Рэндалл пил. Когда бутылка была опустошена наполовину, в его голове появилась непривычная легкость.
Через долгое время Рэндалл наконец-то прервал молчание:
– Я мог его убить.
– Я бы несильно расстроился.
– Он даже не сопротивлялся. И за мной до сих пор не пришли стражники.
– Наш отец хоть и редкостная скотина, но даже он понимает, что получил по заслугам.
Рэндалл обернулся к Тристану, выражение лица которого было угрюмым.
– Так ты слышал наш разговор? – В сердце Рэндалла закопошилось неприятное чувство тревоги.
Тристан посмотрел на него скучающим взглядом.
– И что с того? – с вызовом спросил он.
Рэндалл горько усмехнулся.
– Действительно. Что с того, что я не просто бастард, а мерзкий ублюдок, рожденный от насилия? – с ненавистью выплюнул он. Хмель ударил в голову, и Рэндалл не
