По вагону пошел проводник, разодетый в ливрею.

— Меня тоже… — прошептал я, еще больше отстраняясь. — Пойду к себе.

Жар никак не проходил, пришлось в купе устраивать себе тренировку по ушу. Уворачиваясь от стола и стульев, выполнил малый комплекс форм и стоек, потом помедитировал. Все-равно особо не помогало. Позвал Кузьму:

— Ты уже свел знакомство с дворецким князей?

— А как же! Распили фляжечку. Фома Аникеевич даже приказал повару сделать нам закуски. А тот уже и эти японские ролы намастрячился крутить! Принести?

— Не откажусь. Ты мне вот что скажи. Что обо мне говорят при «белом» дворе?

Почему-то именно этот цвет закрепился за двором Сергея Александровича.

— Молятся на вас! Истинно вам говорю, барин. Как вы появились подле княгини, так она вся расцвела прямо. Говорят, что у вас есть какое-то тайное лекарство… Фома Аникеевич даже слово мудреное употребил.

— Какое?

— Па… панагея?

— Панацея.

— Точно!

Я засмеялся. Эндорфины и гормоны — вот и вся панацея.

— Ладно, неси ролы. Ужинать пора.

Всё кончается, даже длинная дорога. Содержимое четырех вагонов вывалилось на перрон в Пятигорске. Не сразу, конечно. Обеспечивая инкогнито, там собрались: городской голова, полицмейстер и прочие лица, которых сочли возможным допустить к сугубо неофициальной встрече.

Впрочем, с этими Елизавета расправилась быстро — поклоны, поцелуи рук, короткий диалог, после которого лицо местного мэра приобрело выражение, сочетавшее радость и озабоченность. Наверное, грядет ужин в узком, сотни на две лиц, кругу. Или бал?

А потом все начали загружаться в подходящий для них транспорт, предоставленный встречающей стороной, и выезжать на места дислокации.

Я отошел в сторону, здраво рассудив, что лезть в неизбежно возникшую толкотню смысла нет. Чуть раньше, чуть позже — какая разница. После изучения «Отчета о путешествии по Кавказу» и стократного раскладывания пасьянса «Косынка» вручную я познал дзен. Скукой меня не испугать, равно как и ожиданием.

Интересно, а что от меня надо начальнику Пятигорска? Потому что он выдвинулся ко мне в сопровождении еле поспевающего следом паркинсоника.

— Разрешите представиться, Федор Яковлевич Богданов, доктор медицины. По совместительству городской голова.

Низенький, с большой залысиной… «Голова» постоянно вытирал потный лоб платком, смотрел на меня снизу вверх с каким-то непонятным почтением.

— Баталов Евгений Александрович, экстраординарный профессор. Для меня честь познакомиться с вами, Ваше высокородие.

— Всего лишь высокоблагородие, не дорос чинами еще, — ответил мэр. Впрочем, мелкий прогиб засчитан, улыбка стала гораздо шире. — Позвольте представить моего спутника. Смирнов Семен Алексеевич, доктор медицины, тайный советник. Очень хотели с вами познакомиться.

— Ваше превосходительство, — поклонился я.

Этого они явно для мебели взяли. Вряд ли в Пятигорске и окрестностях в изобилии обитают чины третьего класса. На отдых приезжают, но не живут. А тут вытащили пожилого человека, страдающего паркинсонизмом, ради секундного показа Великой княгине. Впрочем, он рад, не каждый день такие случается, можно и потерпеть.

— Остановитесь у меня, — порадовал мэр. — Отказа не потерплю. У нас во дворе замечательный флигель. К тому же это буквально в двух шагах от дома Евдокимовой, в котором остановилась Великая княгиня.

Что же, таким образом я получаю жилье рядом с работой, избавляюсь от хлопот по столованию, и случись что — начальство неподалеку, да еще и в хороших отношениях. Нормальный вариант.

— Почту за честь, — улыбнулся я.

Начальник тут же подхватил пенсионера под руку, и потащил туда, где уже рассасывались приехавшие. Я последовал за ними. Мне теперь и переживать не о чем.

Так и случилось. Тайного советника усадили в его повозку, попрощались со всем вежеством, и Богданов показал мне на стоявший в стороне фиакр.

— А вот и наш экипаж.

— Одну секунду, я скажу слуге, куда везти вещи.

— Да уже везут на место, не стоит беспокоиться, — махнул рукой мэр, довольно усмехаясь собственной расторопности. — Поехали.

В этих местах мне довелось побывать раза три в «прошлой» жизни. Как рассказывал какой-то местный — в Кисловодске деньги, в Железноводске пенсионеры, а в Пятигорске — молодежь и движуха. Такая вот «российская Ибица». Вряд ли сейчас здесь имеется хоть один ночной клуб, да и на местном рынке торгуют большей частью изделиями местных мастеров, а не турецким ширпотребом. А в остальном — разницы не очень много. Наверное, если в двадцать первом веке каким-нибудь образом убрать многоэтажки и машины, то получится примерно та же картинка.

Правда, посмотреть пока удалось не очень много — от железнодорожной станции и до резиденции городского главы путь оказался недалек. Но меня провезли по Графской улице, показав дом Евдокимовой — вполне себе симпатичный двухэтажный дом за оригинальной оградой из стволов трофейных ружей, захваченных графом в бытность его генералом. Число своеобразных штакетин — четыреста восемьдесят восемь, сообщил Богданов. Наверняка ограда вызывает неизменно теплые и светлые чувства у некоторой части местного населения.

Сам генерал умер довольно давно, лет двадцать назад. А вот графиня скончалась совсем недавно, и завещала особняк под женскую гимназию. Вот выедет Елизавета Федотовна, и начнут заносить глобусы и крепить на стены классные доски. Естественно, такое соседство вдохновит… Я после таких слов слушать перестаю автоматически. Что-то срабатывает в мозгу полезное, и я на несколько минут погружаюсь в сенсорную афазию. Но дорогу от знатного забора и до особняка Богданова запомнил. Не обещанных пара шагов, метров пятьдесят, наверное, или даже все семьдесят. И улица аж через одну, Царская. Центральная, кстати. Вот тут и порадуешься отсутствию цивилизации. Ночные гонки местной золотой молодежи на тонированных заниженных «Приорах» мне не грозят, спать буду спокойно.

Только успел расположиться и переодеться, решил сразу, пока меня не начали утомлять гостеприимством хозяева, сходить на Графскую улицу. До обеда время еще есть, а вещи Кузьма и без меня разложит, нечего ему мешать.

Фасад двухэтажного дома, украшенный балконами, смотрел на юг.