Обычно выпускной проходит так: тридцать с лишним родителей выпускников приходят на футбольное поле пораньше, устраиваются ближе к середине, кладут на стулья одеяла и термосы с кофе, но в это утро все обстоит иначе. С самого рассвета лужайку заняли работяги со стройки, по крайней мере так поняла Джейд, слыша недовольное ворчание. Впрочем, восторг предвкушения тоже присутствует. До сих пор новые жители Терра Новы могли козырнуть кепкой для гольфа в аптеке, сверкнуть «Ролексом» на загорелом запястье в кафетерии, припарковать у банка свой «Астон Мартин» – увидеть их можно было поодиночке, но всех вместе – никогда. Даже в газетных статьях каждый из них занимал свою рамочку, групповых кадров – эдакая команда супергероев – не случалось.

И вот пронесся слух, что работяги со стройки заняли центральные места вовсе не для себя, в этой конкретной гонке выпускников у них нет – они лишь желто-жилетные предвестники действа, которое развернется на выпускном.

Поэтому гам и перешептывания не такие, как всегда. Они гораздо тише обычного, но очень взбудораженные, будто сейчас сквозь облака спустится парашютный десант телезвезд и начнет раздавать автомобили всем и каждому.

Джейд говорит себе: если такое случится, она не ринется подбирать брошенные горстями монеты вместе с другими простофилями. При этом на все сто уверена, что оставаться в стороне легко, пока до монет дело не дошло, а если дойдет?

Она сидит в первом ряду за низкой сценой, под платьем – комбинезон смотрителя, ведь сразу после церемонии ей на дежурство. Не глупо ли, что реальная жизнь начинается в тот самый момент, когда так называемое волшебство заканчивается? С другой стороны, она словно участвует в съемках музыкального клипа. Типа, быстро уходишь с выпускного вечера и под звуки бас-гитары попадаешь в другой эпизод, где ждет иная жизнь: неубранные коридоры, туалеты из фильмов ужасов, измызганные классные доски – нужно навести порядок к следующему учебному дню.

Время от времени Джейд вскидывает голову, чувствуя себя звездой этого клипа, и вдруг на парковку въезжает целая вереница шикарных «Бентли».

– Вот блин!

– В чем дело? – Грета Диммонс быстро поправляет прическу, шляпу, трогает себя за плечи.

Джейд не отвечает, она уже отвернулась от «Бентли» и смотрит на человека, которому выпускники по-настоящему дороги: на сцену поднимается мистер Холмс.

– Твою мать! – выдает он достаточно громко, и его слышат даже те, кто сидит у Джейд за спиной – там захихикали. Директор Мэнкс расправляет плечи – значит, долетело и до него.

«Твою мать» – единственная реакция на обитателей Терра Новы, которые наконец-то показались в городе. Джейд, хоть и ненавидит себя за это, тоже выпрямляется – чтобы лучше видеть и ничего не пропустить.

Шеренга «Бентли» подруливает к воротам, из машин расслабленно вываливаются магнаты и воротилы. На женщинах вовсе не вечерние платья, а облегающие бедра юбки, укороченные блейзеры, невысокие каблуки. Мужчины отнюдь не в смокингах, но их костюмчики явно сшиты на заказ и удачно подогнаны по фигуре, солнцезащитные очки спущены на нос, чтобы вид был слегка небрежный, демократичный. Держась за руки, они ступают на дорожку из плотного грунта, как на красный ковер для торжественных случаев.

Первым идет Марс Бейкер, один из основателей адвокатской компании в Бостоне, занимающей несколько этажей, – именно благодаря ее юридическим пассам, если верить прессе, удалось отрезать от национального заповедника кусок территории для Терра Новы. Ему за пятьдесят, как и большинству из них, он почти лысый и широко улыбается. Под руку его держит суровая жена, Мэйси Тодд – та самая Мэйси Тодд, которую в девяностые обвиняли в убийстве, об этом трубили все газеты, но она вышла замуж за блестящего адвоката, и тому удалось ее оправдать. Сзади плетутся близнецы Синн и Джинни, одетые в одинаковые платья в цветочек, хотя цветов у них нет, – им двенадцать или тринадцать, Джейд точно не помнит, хотя читала в газетах.

Следом шагает долговязый и нескладный Росс Пэнгборн – эдакий неуклюжий Билл Гейтс, с таким же мальчишеским обаянием. Тоже лысый, отмечает Джейд, гадая, связан ли как-нибудь тестостерон, от которого вылезают волосы, с финансовым успехом. В статье, что подвернулась в аптеке, она прочитала: вместо того чтобы пользоваться современным телефоном, который позволяет следить за положением дел в моднейшей социальной сети, основанной им на досуге, он носит обычный мобильник-раскладушку, а иногда и вообще обходится без него. Супруга Донна – женская версия его же. Они, скорее, похожи на брата с сестрой, чем на мужа с женой, но Джейд допускает, что дело в другом: рано или поздно любая собака становится похожей на своего хозяина. Правда, тут непонятно, кто собака, а кто хозяин. За ними, чуть сгорбившись, в джинсах и свитере – возможно, самый официальный наряд, на который ее смогли уговорить, – плетется их десятилетняя дочь Галатея – имя означает что-то необычное, но Джейд не помнит, что именно. Молодец, девочка, мысленно шлет ей привет Джейд через упругий гравий красной дорожки. Не вздумай идти у них на поводу!

Следующий – Дикон Сэмюэлс, густая копна волос и улыбка на сто ватт. Отчасти благодаря ей он и сколотил состояние на торговле недвижимостью и, наверное – наверняка, – сверкает ею с обложек всех гольф-журналов – тех, которые считает достойными внимания. За руку Дикона Сэмюэлса держит его знаменитая женушка, Мадам, бывшая модель, со статусом то ли «Первой леди в мире моды», то ли какой-то другой банальщины. Хотя следует признать: несмотря на немыслимые каблуки, по ступеням трибуны для гостей она поднимается с безукоризненной грацией. Добравшись до мест, которые придержали для них рабочие Терра Новы, Дикон демонстративно, при этом как бы незаметно, расплачивается с каждым.

По сотне, наверное, отвалил. Хорошая работенка – только пойди такую найди.

Работяги рванули было к выходу сквозь поток прибывающих богачей – в газетах их окрестили «Основателями», как-никак основали новый поселок, – но Мэйси Тодд глазами дает понять, что им в другую сторону, да, идти дольше и не очень удобно, но что поделаешь, спасибо.

Они послушно отступают, желтые жилеты разве что не накалились от унижения, двое или трое втянули плечи – Джейд эта осанка хорошо знакома, – а в это время по ступенькам на трибуну скромно восходит Льюэллин Синглтон с женой Ланой, смущаясь под устремленными на них взглядами. Он не привык светиться на публике, наверное, предпочел бы посиживать в кабинете своей банковской сети – отделения банка повсюду, как яйца, которые словно самка из фильма «Чужие» разложила по всей Америке, в каждом городе. Точнее, как гласит знаменитая реклама, банки этой сети будут открыты «во всех городах до единого». И все же в Льюэллине