На секунду задумалась, а потом вспомнила… Вспомнила. Сразу после дня рождения, мама повезла меня в больницу к гинекологу. Она всегда очень щепетильно относилась к нашему с братом здоровью. И всегда очень волновалась, если мы болели. Я тогда особо не придала этому значение. Плохо помню сам прием, но потом меня положили в больницу, на несколько дней.

— По глазам вижу, что вспомнила, — Мария Константиновна вырвала из воспоминаний.

— Да, вспомнила. Я лежала в больнице, здесь в городе. Мне делали операцию. Мама тогда очень переживала.

— Отлично, есть зацепка, — Владимир всё это время, стоявший в стороне, подошёл и сел рядом со мной на кровать.

— Что это значит? — до меня пока не дошло, чему они так радуются. Как операция, может быть связана с тем, что я не… — Ахх… не ужели это то о чём я подумала.

— Оперативная дефлорация — это рассечение защитной девственной плевы в амбулаторных условиях медицинского учреждения. Вероятнее всего, у вас было хирургическое удаление девственной плевы по медицинским показаниям. Когда у девочки не начинаются месячные в пятнадцать лет, она должна пройти обследование. Если выявляется, что девственная перепонка является преградой для нормального течения менструального цикла, что может приводить к медицинским осложнениям. Врачи могут принимать решение о хирургической дефлорации, для восстановления нормальных функций.

— Как это можно проверить?

— Только съездить в больницу и запросить твою карту. Если она сохранилась, конечно.

Мария Константиновна сразу ушла, Владимир продолжать стоять молча у окна.

— Владимир, спасибо большое за цветы. Они очень красивые.

— Рад, что в этот раз угадал, — стало очень стыдно, я вчера повела себя, как малолетняя скандалистка.

— Простите, пожалуйста, просто вчера всё так навалилось. Ваш коллега с допросом, он меня напугал. Я ведь ничего такого не совершала, он давил, я растерялась. Потом драка… На самом деле я люблю… Очень люблю такие пирожные и булочки, они похожи, на те, что мама пекла по выходным и праздникам. Я всё съела. Спасибо вам… За всё спасибо. Очень рада, что в полиции не все с прогнившей душой.

Владимир промолчал на мой комментарий, я думаю он понимал о чём я говорила.

— Насть, я принёс тебе телефон, — протянул гаджет, — вставил симку, забил свой номер. Я хочу, чтоб ты была на связи. Дело набирает обороты, я не смогу каждый день приходить, но хочу быть уверенным, что у тебя всё в порядке.

— Ну, что вы не нужно было. Я не возьму, — отодвинула телефон от себя. Зачем он так, ему надо о невесте и будущем ребенка заботиться. Как бы он мне не нравился, я не смогу перейти дорогу беременной девушке.

— Возьми, пожалуйста. Это мой старый, я как раз недавно заменил аппарат. Насть, я прошу.

— Только пока в больнице, потом верну, — на самом деле маленькая девочка внутри меня радовалась и ликовала, больше, чем цветным носочкам с единорожками. В школе у меня был обычный кнопочный телефон, в детдоме его сразу украли. А этот был сенсорный, с большим экраном, фотокамерой. Наверняка с него и в интернет можно выйти. Я и пользоваться таким не умею. Позор… даже неловко стало перед Владимиром. А если не туда нажму и сломаю. Потом до конца жизни не рассчитаюсь, он наверняка очень дорогой.

— Хочешь, покажу, как пользоваться.

— Да, пожалуйста, — смущённо опустила глаза.

Час мы просидели, забираясь в телефоне. В нём оказывается сколько всего интересного. Теперь мне будет не скучно, первым делом, чему я посвящу время, это просмотру роликов с различными рецептами.

Вечером ложась спать, пришло сообщение с единственного номера, имеющегося в телефоне.

"Настя, спокойной ночи".

Улыбка расползлась по лицу, сразу же ответила. Итак, пошло-поехало, в результате переписывались до часу ночи, пока глаза не начали слипаться.

Глава 16

Сегодня мой день рождения. И сегодня, наконец-то меня выписывают. На душе и радостно, и грустно одновременно. Мне некуда идти. Я конечно вернусь в детдом за остальными вещами, поговорю с новым директором, чтоб узнать о квартире и о поисках Максима. Надеюсь, мне разрешат остаться ещё на некоторое время.

Максима, так и не нашли. Никаких следов. Он словно растворился. Владимир каждый день мне отчитывается о поисках. Поездка в посёлок ничего не дала. Брата там не видели с того дня, как нас забрали в детдом. Вокзалы… Аэропорт… Приемники… Социальные приюты… Морг… Ничего… Как сквозь землю провалился. От этого мне каждый день становится тошно. Я ничего не могу сделать… Я бессильна…

Мой родной, мой маленький мальчик… Где ты есть? Почему сбежал? Куда спрятался? Что тебя так напугало?

Каждый день плачу. Очень по нему тоскую и скучаю. Мечтаю обнять, расцеловать. Взъерошить его непослушные волосы.

Версия Владимира по поводу моей девственности подтвердилась. Нам повезло, карта не была утеряна. Мне действительно в пятнадцать, сделали хирургическую дефлорацию. Никогда бы не подумала, что такое вообще бывает. Я не невинна, но с мужчиной никогда не была. Даже не целовалась. Такие вот сюрпризы иногда преподносит нам жизнь. Страшно подумать, что было бы, если…

— Можно? — выплыла из размышлений, от которых мороз по коже. Даже думать противно, что могло произойти.

— Да, — в палату зашёл Владимир с огромным букетом цветов и воздушными шариками. Улыбаюсь сквозь слёзы. Он единственный, кто способен заставить улыбаться.

За полторы недели, которые здесь пробыла, он бывал не часто, но звонил и писал каждый день.

Залюбовалась им. Всё таки он очень красивый мужчина. Хоть нам с ним не по пути, это не мешает мне им восхищаться, как хорошим человеком и чуточку, как мужчиной. Это же только моё. Он никогда об этом.

Высокий, на голову выше меня. Тёмные волосы. Ровный нос, полноватые губы, чётко очерченные скулы. Широкие плечи. Вспомнила, как разглядывала его утром в районной больнице. Щеки мгновенно залились краской. Узкие бедра, в черных джинсах. Своей комплекцией смахивал на спортсмена. Сколько ему лет? На вскидку, около тридцати-тридцати пяти. А мне сегодня только восемнадцать. Он обернулся, поймав мой изучающий взгляд. Смутившись отвернулась, опустила голову, не рискнув дальше его разглядывать. Ещё не хватало, чтоб он понял о моём интересе.

Сегодня тётя Лариса привезла моё единственное платье, которое сама мне покупала. Чёрное в белый крупный горох. Мою косметичку, в которой кроме блеска для губ и румян, больше ничего не было. Она мне подарила тушь, помаду и серебряный браслетик.

— Малышка, моя, прости, что так мало, — начала извиняться. — У меня стиральная машинка сломалась, пришлось потратиться на ремонт в этом месяце.

— Ну, что вы такое говорите, — крепко обняла