Леший поспешно отступил на травку от двинувшей на него громадины. Вместе с ним с тропы пришлось сойти и еще полудюжине человек, идущих навстречу. Груженый мужик верным псом пропыхтел за хозяйкой.

Предположив, что мощеные тропы в граде настелены лишь для особой категории граждан, пришелец решил до прояснения вопроса больше по ним не ходить, и далее двинулся по островкам не мощеной земли, заросшим однообразной низкой овсянкой, по которым пролегали привычные протоптанные тропинки.

Теперь владыка не обращал внимания на людишек, ибо не мог оторвать взор от высившихся вокруг дворцов. Впрочем, эти громадины на дворцы вовсе не походили. Несмотря на исполинские размеры, не было в них духовного величия, будто воздвигали их не мастера, а нерадивые подмастерья, выбивающие прессом одинаковые кругляши, из коих потом настоящий мастер скрепит искусную броню. А еще дворцы-громадины чем-то напомнили Лешему муравьиные кучи, иные из которых могли превышать даже его рост. Так и казалось, что из ровных рядов окон сейчас полезут людишки и начнут ползать по стенам, будто мураши.

Вдруг владыка повел носом, втянул воздух ноздрями, гадливо сморщился и опустил взор. Его брови поползли вверх от увиденного. В полудюжине шагов впереди, выгнув спину, будто бойцовый кот, гадило на тропу существо, в котором он не сразу опознал пса. Светлая розоватая шерсть настолько короткая, что тело псины кажется по-поросячьи лысым. Задранный торчком крысиный хвостик. Короткие мощные челюсти. Выпученные и налитые кровью от натуги глаза. Брыластая морда неестественно приплюснута, словно ее вмяли молотом. Таких уродцев Леший видывал и ранее. Изредка их привозили купцы, посещающие Туманный Остров. Некогда изгнанные на него друиды славились тем, что любили извращать даденые Создателем первообразы зверья. Потому внешний вид хвостатого недоразумения пришельца не удивил. Удивил его тот факт, что оно гадило прямо на тропу, аки неразумная травоядная скотина. А пес именно не метил тропу, обозначая свое присутствие, а зловонно гадил. Эдакое поведение хищного зверя не могло уложиться в понимании владыки.

Чуть в стороне, на другой тропе, мощенной тесаным камнем, стоял мужик в красных шароварах и белой нательной рубахе, обтягивающей мускулистый торс. Он перебирал в руках искусно скованную цепочку саженой длины и с умилением, с каким родители наблюдают за играющим младенцем, смотрел на гадящую псину.

Поняв, что перед ним хозяин лупоглазого недоразумения, Леший строго вопросил:

- Пошто дозволяешь псу на тропе человеческой гадить? Пошто не убьешь скотину неразумную, дабы не оставила семя подобного?

- Ч-чо? – мужик от неожиданности выпустил один конец цепи, и та звякнула о мостовую. Глаза его выпучились в сторону пришельца точно у тужащегося пса.

- Пошто твой пес на тропе гадит?! – еще строже вопросил Леший.

- Ты чо, мужик, охренел? – продолжая выражать взглядом непонимание, хозяин пса собрал цепь втрое и хлестанул получившейся плеткой себя по икре.

- Не называй меня мужиком, - потребовал Леший. – Леха – имя мое.

- Юра, что тут случилось? – от ближайшего крыльца к ним спешила стройная высокая девица в обычной для здешних земель одежке: узких черных портках и голубой рубахе, бесстыдно обтягивающей высокую девичью грудь.

- Опять на нашего Джоника наезжают, - обиженным тоном пожаловался девице здоровяк.

- Чего-о? – с вызовом уставилась та на пришельца. – Что вас не устраивает, мужчина?

- Пошто пес на тропу людскую гадит? – несколько смутившись от созерцания обтянутых тонкой материей девичьих прелестей, повторил владыка.

- Гадит? – прищурившись, переспросила девица. – Это наша-то собачка гадит? Да какашки Джоника на газонах выглядят куда гармоничнее и естественнее, чем та гадость, которую разбрасываете вы!

- Я? – поднял брови Леший.

- Вы-вы, - кивнула девица. – Вам десяток шагов до урны сделать лень, забросали бычками все вокруг. Банки, бутылки, бумажки и прочее дерьмо кто разбрасывает? Собаки? А какого хрена вы вообще по газону топчетесь? Лень обойти по тротуару? Спешите? Дай вам волю, вы все газоны вытопчете и мусором завалите! Собаки вам мешают? Вам мозги собственные мешают!

Леший не понимал агрессии девицы, но каким-то чувством ощущал правоту ее слов. Отчего смутился еще больше.

Пес тем временем закончил свое дело, облегчено нарезал круг по траве, лишь после этого несколько раз шаркнул задними лапами, отдавая долг сохранившемуся инстинкту, требующему закопать следы жизнедеятельности, и только тут ощутил в общающемся с хозяевами человеке владыку. Подобострастно взвизгнув и завиляв крысиным хвостом с такой скоростью, что задние лапы едва касались земли, он подбежал к пришельцу и преданно уставился ему в глаза.

- Джоник, фу! – не поняла намерений питомца девица и, подбежав, схватила его за ошейник. – Юра, дай поводок!

Хозяева хозяевами, но зачем же мешать псу выказать преданность самому владыке? Питомец возмущенно рыкнул и для острастки клацнул мощными челюстями перед лицом девицы. Та испуганно шарахнулась от собаки, едва не шмякнувшись на задницу.

- Чо за хрень? – не понял пассажа Джоника здоровяк Юра и замахнулся на него сложенной втрое цепью.

Пес, в котором проснулся зверь, опередил хозяина, и его челюсти едва не сомкнулись на запястье мужика. Но вмешался Леший. Левой ладонью он шлепнул Джоника по лбу, сбив того наземь, а правой поймал цепь, сжав ее в кулаке с такой силой, что звенья сплавились в один бесформенный ком.

Мужик несколько секунд тупо пялился на исходящий жаром металлический комок, болтающийся на остатках зажатой в его руке цепи. Но вот жар дошел по звеньям до ладони, и здоровяк отбросил изувеченный поводок и затряс обожженной рукой, на которой начали вздуваться волдыри.

- Что с тобой, Юра? – подскочила к нему девица. В ее голосе сквозила паника.

Все четверо фигурантов не понимали, что происходит. Мужик с девкой переводили затравленные взгляды то на непонятного высокого блондина, то на взбунтовавшегося пса, то на дымящийся в траве кусок металла, в который превратился поводок Джоника. Джоник скулил у ног владыки, неистово желая хоть чем-то тому угодить. Леший клял себя за то, что опять вперся со своим поконом в чужой уклад. Проанализировав гневную речь девицы, он сделал вывод, что местному люду положено ходить по мощеным дорожкам. А чтобы отучить иных вытаптывать травку, местные псы гадят на вытоптанных в неположенных местах тропах.