— Доплатим проводнику сверху, и он от него избавиться, — пожал плечами Якоб.

В подтверждение его слов я кивнул, но Маруся хоть и уже начала обсуждать план действий, явно все еще сомневалась в правильности своего решения.

— Двадцать пять, — решил я ее добить, чтобы уж наверняка.

Маруся, услышав это взвилась, засуетилась, бросилась запирать дверь.

— Хорошо, — сказала она. — Я согласна. Но сейчас вы должны уйти. Вот ключи от моей жилой капсулы, пересидите там. Я вернусь в полночь. Но деньги мне нужны сейчас. И проводник возьмет не меньше пятидесяти, учитывая кого именно ему придется переводить.

Я поморщился, мысленно подсчитывая деньги. Но все же должно хватить.

— Я дам только половину, — ответил я Марусе, забирая у нее ключи и доставая деньги из рюкзака, — а остальное получишь после того, как Якоб сядет в тетраход с проводником.

Маруся поджала недовольно губы:

— Проводник не из Варганы, на это уйдет время, возможно его заберут завтра или послезавтра. А я должна уехать сегодня ночью.

— Уехать? — не понял я.

— Конечно, — фыркнула она. — Царь не дурак, он все равно поймет, что я сделала. Поэтому я тоже уеду — давно хотела это сделать, да вот, случая не подворачивалось. А теперь с деньгами рвану куда-нибудь на восток, поменяю имя и заживу как человек.

Маруся мечтательно улыбнулась, но спохватившись, снова сострила привычное стервозно-нагловатое лицо.

Деньги все и сразу я ей давать конечно не собирался, ей ничего не стоит нас кинуть, поэтому я сказал:

— Значит, это в твоих интересах, поторопи своего проводника. А вторую половину получишь тогда, когда мой человек уедет с проводником.

Маруся зло сверкнула глазами, но все же кивнула, соглашаясь. После она назвала адрес своей капсулы, и мы с Якобом покинули бордель.

На дворе уже был вечер, я взглянул на часы, скоро дома сядут ужинать, наверняка мама или Нана зайдут ко мне, постучат и позовут есть. Как они отреагируют на то, что я не отвечу? Дверь заперта изнутри, замок в моей комнате не чародейский и даже маме не составит труда его открыть, но моя деликатная мать скорее всего не станет этого делать. Без стука и разрешения она перестала заходить ко мне в комнату, как только мне исполнилось двенадцать. А вот отец может и вломиться, если что-то заподозрит. Но я все же надеялся, что он решит, что я все еще скорблю и не хочу никого видеть.

Впрочем, гадать было бессмысленно. Если зазвонит зеркало связи, значит домашние обнаружили мою пропажу, и на всякий случай я уже придумал оправдание. К тому же раньше, чем поздней ночью, а то и к утру я домой не вернусь.

Мы долго блуждали с Якобом по вечерним улицам спального сектора, ища нужное здание. Все строения выглядели как близнецы, а нумерация улицы «Веселая» шла в шахматном порядке.

По вечерам в спальном районе было шумно. Молодежь заседала большими развеселыми компаниями во дворах, жгли костры в больших металлических бочках, играли свою дворовую музыку. Сплетничали на скамейках бабушки, вооружившись ойра-фонарями, трое мужичков сидя прямо на холодном бордюре передавали по кругу бутылку с мутным пойлом, играла в снежки и каталась на санках детвора.

Наконец мы отыскали нужное строение, стараясь не привлекать внимание, и чтобы не пересекаться с жильцами, мы поднялись по лестнице. Маруся, как и большинство одиночек, стариков или бездетных пар, жила в малосемейной социальной капсуле. В эпсилоидной капсуле всего два окна. Мы быстро открыли дверь и протиснулись внутрь.

— Как люди живут в этих будках? — поморщился Якоб, когда я зажег ойра-лампу. — Даже псу здесь и тому было бы тесно.

— Никогда не бывал в жилых капсулах? — удивился я.

Якоб отрицательно качнул головой.

— После обращения я жил в замке Фонбергов, сначала служил графу, а когда тот погиб, служил госпоже. Эти новые города возводились у меня на глазах, но мне не приходилось в них жить, — еще раз окинув помещение взглядом, он иронично добавил: — К счастью.

Здесь и впрямь было тесно, но при этом опрятно, да и мебель явно вся новая. Небольшое пространство капсулы было разделено тонкими стенами: маленькая кухонька у входа, дальше отгороженный крохотный санузел и основное помещение, которое занимал раскладной диван, низкий стол, заваленный газетами и журналами, и маленькое театральное зеркало на стене.

— Все хочу спросить, Ярослав Игоревич, — задумчиво протянул Якоб, — как вас угораздило в столь юном возрасте связаться с бандитами? Что-что, а такого я от вас никак не ожидал.

— Лучше не спрашивай, — качнул я головой. — Сейчас нужно думать, как тебе пересечь границу и как не нарваться на метрополийских военных.

— Я вурд, княжич. Могу развивать скорость больше двухсот километров в час. Даже ослабленный я быстрее любого чародея и любой ведьмы. Я от них убегу, — вурд тихо засмеялся, но смех получился натужный и вымученный. — К тому же у меня будет проводник — что бы это не значило.

— По периметру границы установлены сигнальные артефакты и артефакты-ловушки, проводник знает, как их обойти.

— Откуда вы все это знаете, княжич? Про ловушки на границах, про проводников? — удивленно вскинул брови Якоб. — Даже я, учитывая мой уважаемый возраст, на в курсе об этом.

— Да так, отец как-то рассказывал, ем у приходилось служить на границе, — солгал я.

Якоб странно посмотрел на меня, неужели понял, что я лгу? В отличие от Маруси я все же умел усмирять пульс, когда хотел соврать и сейчас я это сделал. И все же Якоб продолжал придирчиво смотреть на меня.

— В вашем возрасте мальчишки занимаются чем угодно, но только не помогают преступникам сбегать из Славии. Кажется, я догадываюсь, что в вас нашла госпожа. Вы очень необычный молодой человек, взрослый не по годам.

— Ты не первый мне говоришь об этом? — безразлично пожал я плечами и решил, что тему пора сменить, но Якоб не собирался униматься:

— Интересно, как проводники узнают, где есть ловушки, а где нет? Они чародеи?

— Нет, обычные люди. Но у них есть карта. Местоположение артефактов меняют каждые три дня, но не все пограничники чисты на руку. Они в доле с проводниками.

— Это значит, если проводник не сможет приехать быстро, я могу сам попытаться подкупить кого-нибудь из пограничников? — беспечно предположил Якоб.

Кажется, вурду, несмотря на то, что он наверняка старше моего настоящего возраста раза в три, никогда не приходилось пересекать границу с Метрополией.

— Это исключено, они не станут с тобой даже говорить об этом. Они работают осторожно и только с проверенными людьми. За такие предложения тебя сразу отправят куда надо.

— Говорите со знанием дела, словно бы вам самому как-то приходилось нелегально пересекать границу, — усмехнулся Якоб.

— Отец в свое время поймал несколько таких пограничников и проводников, — снова солгал я.