у них в доме) хватало для освещения даже дальних уголков. В хорошую погоду в верхнем свете точно не будет нужды.

— Здравствуйте, Илья, — улыбнулась мне дизайнер. Подошла, пожала руку, с любопытством посмотрела на жавшегося ко мне мальчонку, но промолчала. — Со вторым этажом мы уже закончили. Хотите посмотреть?

— Глянем? — поинтересовался у Никитки.

Тот энергично закивал. Улыбнувшись от огонька в глазах малого, пошел вслед за дизайнером наверх.

Второй этаж был более темный, но… теплый что ли (нахватался слов от Оксаны и дизайнера, пока мы продумывали, в каких цветах сделать ремонт). Светло-коричневое дерево, которым были обшиты стены, цветы в огромных кадках, расставленные в художественном беспорядке. Четыре двери, ведущие в спальные комнаты и кабинет.

Зачем мне три спальни? А вот фиг его знает. Посмотрев на Никиту, отпустившего мою руку и с любопытством заглядывающего в ближайшую дверь, подумал, что, может быть, где-то глубоко в душе, покупая этот дом, я все-таки планировал завести семью? По крайней мере, Оксана утверждала, что это именно так и было.

— Для детской более подходит соседняя комната, — обратилась к мальчику дизайнер. — Пойдем, покажу.

Я кивнул вопросительно посмотревшему на меня Нику и перевел взгляд на переминающегося с ноги на ногу Захарыча. Видимо, прораб решил подняться за нами.

— Раз уж ты не соврал, и дом действительно пригоден для жилья, все работы по периметру, включая гараж, должны быть закончены к следующей субботе.

Мужчина хотел было что-то сказать. Наверное, возразить, что это слишком короткий срок. Но, что-то взвесив, передумал.

— Без проблем. Все будет готово, шеф.

Удовлетворенно кивнул. В этот момент из комнаты, которая, согласно дизайну, должна была быть детской, вышли Никита и Светлана (вроде бы, ее так зовут).

— Как тебе кровать? — я точно знал, что она там должна быть. Все комнаты обставлены мебелью. — Попрыгал на ней?

— Нет, — смущенно улыбнулся он, — но посидел. Она очень мягкая. Настоящая мечта.

— Отлично, не придется менять, когда мы на следующих выходных сюда переедем.

Глаза мальчонки практически вылезли из орбит от такого моего заявления. Ох, малой, не смотри на меня так. Я сам в ахере.

— Мы будем жить тут?

Глаза Никиты загорелись от радости. Я кивнул, отгоняя мысль, что надо будет об этом еще сообщить его матери. И неизвестно, как она отнесется к подобной затее.

— И я смогу каждый день ходить в гости к Олесе с Кириллом?

Малой довольно быстро нашел общий язык с новыми знакомцами. И это радовало.

— Сможешь, — улыбнулся его энтузиазму.

Надеюсь, что Ира не снимет с меня скальп за такое самоуправство. Неожиданно, мальчишка сдулся, как лопнувший шарик.

— Что такое? — нахмурился, присаживаясь перед ним на корточки.

Краем глаза заметил, как Захарыч и Светлана спустились по лестнице вниз, не желая мешать нашему с ним разговору.

— А как же мама?

— Мама в ближайшие две недели будет в больнице, а потом, когда ее выпишут, будет жить с нами, — поспешил успокоить мальчика.

— И мы больше не вернемся в ту квартиру? — с опаской спросил Никита.

От этого вопроса мне поплохело. Потому что именно в этот момент я очень четко осознал, что передо мной — маленький мальчик, ребенок. Который вынужденно вел себя, как взрослый последние сутки, но стоило ему расслабиться, как он тут же превратился в того, кем и являлся на самом деле — восьмилетним пацаном, единственной заботой которого вне школы должно быть — что поесть и во что поиграть.

— Не вернетесь, — ответил твердо. — Обещаю.

Святый боже, что я творю! Если Ира откажется здесь жить, хотя бы временно, Никита мне этого не простит. Вон как лыбу давит, услышав мое обещание. Расцвел прям.

— А почему? — вновь посерьезнел Никита.

— Что почему?

— Ну, почему вы о нас так заботитесь?

Опять этот дурацкий вопрос. Что ж всех заело так на нем? Жаль, что ответить также, как и друзьям, я ему не могу. Маленький еще.

— Вам нравится моя мама? — решил мне прийти на помощь пацан.

— Нравится, — по крайней мере на это я ответ знал. — И я очень хочу вам помочь.

Он кивнул, о чем-то подумал.

— Не делайте ей больно, — неожиданно попросил.

— Не буду, — прохрипел сквозь возникший в горле ком. — Обещаю.

— Хорошо, — кивнул пацан, удовлетворившись моим ответом.

— Давай вернемся на праздник, — предложил, распрямляясь.

Всего пара вопросов от мальчугана вывернули меня наизнанку. Остро захотелось пить. Воды. А лучше — пива.

— Давай, — согласился он, самостоятельно взяв меня за руку и потянув вниз по лестнице.

Молодец, Моров, наобещал парню золотые горы, а с его матерью не согласовал. И с собой до конца тоже.

Глава 12

Илья

Наше отсутствие на празднике осталось незамеченным. Но стоило нам вернуться, как Олеська тут же утащила куда-то Никиту, заявив, что его не хватало для полной картины. Какой именно картины уточнить не успел, малые убежали от меня на другой конец участка.

Я же отправился на поиски живительной влаги. Еще пара таких спонтанных решений, идущих вразрез с моим видением мира, и я стану алкоголиком.

А, может, эта эмоциональная встряска, которой я подвергал сам себя последние сутки, изменила меня? Изменила мое отношение к семье? Не просто же так я начал принимать решения, мне не свойственные.

Но ведь люди не могут измениться за такое короткое время? Или же я всегда таким был, просто до этого момента не встречал на своем пути тех, ради счастья которых готов полностью изменить свою жизнь?

Сморщился. Че-то меня на философию потянуло. Не любил я это дело. Но когда тебе раз за разом задают вопрос, на который у тебя нет ответа, поневоле начинаешь копаться в себе, что найти его, наконец, и удовлетворить любопытство окружающих.

— Прекращай, друг, — раздался из-за спины голос Макса.

— М-м-м? Ты о чем? — повернулся к нему, делая очередной глоток из уже третьей по счету бутылки пива.

Надо бы притормозить, не хотелось бы показываться на глазах у Никитки пьяным. Еще и Ире звонить через пару часов, а если я буду в неадеквате, женщина это не оценит.

— О твоем самокопании.

Максим сел рядом со мной на садовые качели, облюбованные мной еще в первый день их появления на участке у друга.

— Я не страдаю этой фигней, — огрызнулся, отталкиваясь двумя ногами и начиная нас раскачивать.

— Это я им не страдаю, — хмыкнул он, — а ты любишь это дело. Только отказываешься сам себе в этом признаться. И не спорь, — поднял руку друг, предупреждая мои протесты, — так всегда было. Прежде, чем принять решение ты сначала взвесишь все за и против,