Шрифт:
Закладка:
Поэтому обязательный Сальери добавляет: «Я жду… Смотри ж».
И в этом «Я-жду-смотри-ж» – звуковое доказательство того, что, как Сальери ни хотел признать себя «змеей растоптанной», пушкинская звукопись показывает, что Сальери – именно змей, приближающийся к совершению греха, равновеликого первородному. Но уже не в роли соблазнителя, а в роли убийцы Бога.
Заблуждение четвертое:
«Моцарт и Сальери» – пьеса о трагедии В.А. Моцарта.
Нет, нет и еще раз нет!!!
А если и да, то только в понимании режиссера театра оперетты. Эта пьеса – о трагедии Сальери.
Моцарт написал свой Реквием и отправился в Вечность.
А вот Сальери предстоит испить полную чашу страданий. И не потому только, что Моцарт поделился с Сальери мыслью о том, что «гений и злодейство – две вещи несовместные».
И даже если последние слова всей пьесы звучат как запоздалое осознание Сальери того, что, совершив убийство, он навсегда вычеркивает себя из иерархии Гениев:
Но ужель он прав,
И я не гений? Гений и злодейство —
Две вещи несовместные, —
то не это – основная причина его трагедии.
Эта фраза часто приводится в пушкиноведении как доказательство трагического осознания Сальери того факта, что после убийства он якобы лишился места на Олимпе.
На мой взгляд, это доказательство далеко не самое главное. Существует еще один эпизод, куда более серьезный.
Сразу же после того как Моцарт выпивает отравленное Сальери вино, последний произносит, пожалуй, самую невероятную, самую нелепую и странную фразу всей трагедии:
Сальери:
Постой,
Постой, постой… Ты выпил?.. без меня?
Тот, кто хоть раз выступал на сцене, знает, как сложно произнести одно и то же слово три раза подряд.
Здесь же, в сцене отравления, звучащее из уст Сальери обращенное к Моцарту троекратное «ПОСТОЙ» воспринимается чуть ли не как театр абсурда. Сальери решился убить Моцарта, логически обосновал для себя необходимость этого убийства, и, когда замысел реально осуществлен и Моцарт выпивает яд, вдруг -
…ПОСТОЙ!!!
Ведь именно это трижды повторенное слово – кульминация всей трагедии в целом и трагедии Сальери в частности.
Но вот именно об этом моменте пушкинисты, словно сговорившись, молчат. Заметим, мысль Моцарта, произнесенная им незадолго до того, как он выпивает вино с ядом, о том, что «гений и злодейство – две вещи несовместные», не останавливает убийцу.
Более того, мысль Моцарта о несовместимости гениальности со злодейством даже как бы подстегивает Сальери и вызывает у него чувство иронии и нетерпенья.
Моцарт:
Гений и злодейство – две вещи несовместные.
Сальери:
Ты думаешь?
(Бросает яд в стакан Моцарта)
Ну, пей же.
Что же произошло в те несколько секунд, в течение которых Моцарт вы пивает яд?
Что совершило переворот в душе убийцы, когда он, вместо радости от удачного осуществления (слава богу, свершилось, справедливость восстановлена), вдруг кричит троекратное «ПОСТОЙ!»?
А вот что случилось!
Перед тем как выпить вино, Моцарт, держа бокал в руке, произносит тост, который, как бомба, разрушает всю логику построенного Сальери замысла.
Он, Сальери, собирался убить своего противостоятеля. Да что там говорить – злейшего врага!
А убивает подлинного союзника и брата. Ведь вот какой ужасный для Сальери тост произносит Моцарт. Моцарт хочет выпить
за искренний союз,
Связующий Моцарта и Сальери,
Двух сыновей гармонии.
(Пьет)
Вот это да!!!
Именно в этот момент Сальери понимает – сейчас произойдет самое страшное: Моцарт выпьет яд и уйдет в Вечность.
Сальери же останется в памяти человечества как убийца Моцарта!!!
Сальери – человек образованный, он не может не знать, что такое слава Герострата.
В одно мгновение Сальери осознает, какую Глыбу Вечности он сейчас двигает к обрыву.
В одно мгновенье все его жертвы, труды, бессонные ночи, отказ от жизненных радостей, отказ от любви, вся его слава композитора – все будет заменено одним определением: Антонио Сальери – убийца Моцарта.
«Постой, постой, постой… – кричит Сальери. – Ты выпил?..»
И понимает, что да! – выпил! свершилось! и сделать ничего уже нельзя!
И в одно мгновенье осознав, что его троекратное «постой» может вызвать подозрение даже у простодушного Моцарта, спохватившись, мгновенно, как бы взяв себя в руки, добавляет: «…без меня?»
И, словно в довершение сальериевского мучения, добрый друг и «единомышленник» Антонио Сальери – Вольфганг Амадеус Моцарт внезапно говорит Сальери то, что ему, Сальери, как раз и хотелось услышать:
Моцарт:
Когда бы все так чувствовали силу
Гармонии! Но нет: тогда б не мог
И мир существовать; никто б не стал
Заботиться о нуждах низкой жизни;
Все предались бы вольному искусству.
Нас мало избранных, счастливцев праздных,
Пренебрегающих презренной пользой,
Единого прекрасного жрецов.
Господи, Господи, Господи!!! – наконец-то!!!
Сальери слышит именно то, что он мечтал услышать от Моцарта все эти годы.
И никакая зависть не позволила бы Сальери отравить Моцарта. Но Моцарт уже выпил яд…
Ах, если бы Моцарт сказал все это вовремя, а не после отравления… А ведь такое время было!
Даже в пределах текста «маленькой трагедии». Читатель сам может про извести этот эксперимент.
Давайте сделаем текстовую перестановку.
Когда Антонио Сальери, услыхав гениальный набросок Моцарта, находит Бога:
Ты, Моцарт, БОГ, и сам того не знаешь;
Я знаю, я, —
то, если бы Моцарт вместо своего издевательского и хулиганского: «Ба! Право? Может быть… Но божество мое проголодалось» – ответил бы так:
Моцарт:
Когда бы все так чувствовали силу
Гармонии! Но нет: тогда б не мог
И мир существовать; никто б не стал
Заботиться о нуждах низкой жизни;
Все предались бы вольному искусству.
Нас мало избранных, счастливцев праздных,
Пренебрегающих презренной пользой,
Единого прекрасного жрецов…
Но есть в «маленькой трагедии» и еще очень важный знак, свидетельствующий о том, что не Сальери уничтожил Моцарта, а наоборот – Моцарт не оставил Сальери ни одного шанса для того, чтобы жить дальше, находясь в гармонии с самим собой и в уверенности, что он, Сальери, выполнил свой долг.
В предсмертном монологе Моцарт говорит:
Нас мало избранных, счастливцев праздных,
Пренебрегающих презренной пользой,
Единого
