двумя установленными пилонами. Возле обоих, тренируясь, гарцевали две молоденькие стриптизерши. За помостом виднелась огромная барная стойка хитрой криволинейной формы. Вдоль стойки были расставлены высокие барные стулья с красным верхом. Все вместе это, пожалуй, и было хозяйством господина Ли. Если добавить сюда пестрящиеся на полках бутылки и множественный висящий и блестящий инструментарий для приготовления вкуснейших пьянящих коктейлей, то все хозяйство производило на неискушенного клиента внушительное впечатление. Ночной клуб жил своей пока еще дневной жизнью. Шла подготовка к ночному шоу.

Господин Ли, памятуя о субординации, сказал, обращаясь больше к Максу:

– Бригитта Фогель была замечательной стриптизершей. Мы будем ее помнить. Не могу даже представить, кому она могла помешать в этой жизни.

Макс решил не рассказывать бармену, что вплоть до момента убийства Бригитта еще никому не помешала, а убита она случайно. Он подумал, что эти подробности излишни и никак не поспособствуют тому, чтобы помнить Бригитту Фогель. Он сказал:

– Господин Ли, у нас тоже нет ни одной версии, кто и почему мог убить стриптизершу. Но мы очень бы хотели в этом разобраться. Вы позволите задать вам парочку вопросов?

– К вашим услугам, господин Вундерлих.

Неожиданно вмешалась Мартина:

– Магда говорила мне, что господин Ли очень занятой человек, и просила не отнимать у него время по пустякам.

Макс взглянул на нее непонимающе. Чего она хочет добиться этим замечанием? Показать, какие они сверхвежливые дознаватели? Или она считает, что таким образом сделает бармена более откровенным? Или это ее очередной выпад, о котором она потом будет сожалеть? Так и не придя ни к чему конкретному и подавив в себе досаду, продолжил:

– Благодарю вас, господин Ли. Расскажите немного о круге знакомых убитой стриптизерши. Вы же понимаете, насколько это может быть важным.

– Она давно работает у нас. Никогда не отказывалась выступить, если шеф просил ее об этом. Вы же понимаете, что график выходов стриптизерш иногда нарушается. Они тоже люди, могут болеть или иметь другие основания отказаться от выступления.

Макс не удивился, что стриптизерши тоже люди, и мягко перебил:

– Как часто это случается, господин Ли?

– Как когда. Не могу утверждать, что очень часто, но шеф всегда рассматривает такие случаи как катастрофу. Вы же понимаете, что клиенты приходят сюда не в последнюю очередь из-за стриптиза. Бригитта имела кроткий характер, что очень устраивало шефа. Она имела хорошие отношения со всеми. Конечно, в первую очередь она общалась с другими стриптизершами.

– Не могли бы вы сказать, с кем из них она была наиболее близка?

Бармен на секунду задумался:

– Раньше я ее часто видел со стриптизершей Шметтерлинг.

– Это имя или фамилия? – быстро спросил Макс.

– Скорее, кличка, господин Вундерлих. У стриптизерш часто есть клички. Когда объявляют номер, то тоже используют кличку. Клиентам это нравится.

– И вы не знаете настоящие имя и фамилию этой Шметтерлинг?

Бармен развел руками:

– Признаюсь, нет. Шеф, пожалуй, знает. Кстати, у погибшей Бригитты тоже была кличка.

– И какая же?

– Либелле.5)      

– Странно, что в этом случае вы знаете и кличку, и настоящее имя.

– С Бригиттой я был знаком лучше, господин Вундерлих.

Макс посмотрел на него подозрительно, потом решил, что если что-то и было, то до его курортного романа, а всякие подозрения сейчас просто лишены смысла. Да и какое право он имеет рассуждать о прошлой жизни покойной Бригитты Фогель? Он сказал:

– Спасибо, господин Ли. Продолжайте.

– Я забыл сказать, что Шметтерлинг давно у нас не работает.

– Как давно?

Бармен задумался, его узкие глаза сделались еще уже:

– Пожалуй, месяца четыре.

На лице сыщика пробежала легкая тень удовлетворения. Сказанное барменом неплохо увязывалось с показаниями Лео Фишера. Тот говорил при их первой встрече, что женат четыре месяца. Чтобы окончательно убедиться в правильности своих предположений, Макс пустил в ход единственное бывшее в его распоряжении оружие. Он достал из кармана фото Моники Фишер:

– Взгляните, господин Ли. Женщина на фото похожа на Шметтерлинг?

Бармен не долго изучал фото:

– Это она, господин Вундерлих. Она была, пожалуй, самой красивой стриптизершей в нашем клубе.

– Почему она ушла из клуба? Были на это какие-то внутренние причины? Кто-то завидовал ей? Может быть, она чем-то не угодила шефу?

– Я не знаю, господин Вундерлих. По-моему, у нее не было конфликтов в клубе.

– Прошу вас вспомнить, господин Ли, не было ли каких-то других обстоятельств, побудивших ее уйти из клуба? Может быть, причиной этого является кто-то из клиентов?

Глаза китайца снова сузились:

– Еще задолго до ее ухода к нам в клуб стал наведываться один странный клиент. Он, пожалуй, весьма симпатизировал Шметтерлинг. Можно сказать, что он даже ревновал ее к другим клиентам. Из-за барной стойки я часто наблюдал за его поведением во время шоу.

– Что странного вы заметили в его поведении?

– Как бы это сказать… Он смотрел на нее, словно это его собственность. Потом она стала уезжать с ним после представления. У меня сложилось впечатление, что он следовал за ней повсюду. Я могу понять его по-мужски: Шметтерлинг очень красива. В жизни она интереснее, чем на фото. Откуда оно, кстати, у вас?

– Чисто по служебным обстоятельствам, – почти не соврал Макс.

Ли не стал любопытствовать больше. Видимо, все от той же Магды он имел некоторые сведения о деятельности Макса. Он лишь тихо сказал:

– Понятно, господин Вундерлих.

Макс понял, что другой существенной информации он больше не получит. Это была вся и она его вполне удовлетворяла. На всякий случай спросил:

– Имени этого странного клиента вы, конечно, не знаете?

– Нет, господин Вундерлих. Их здесь столько бывает…

– Могли бы вы описать его внешне?

– Выше среднего роста, худой… Я бы сказал поджарый или жилистый. Волосы жесткие, темнорусые. Лицо не круглое и не удлиненное. Обычное лицо. Нос средний, прямой.

– Вы неплохо его запомнили.

– Ну да. Я ведь часто наблюдал за ним. А главное – глаза.

– Что особенного в его глазах?

– По цвету обычные серые, но такие колючие, что невольно съеживаешься, когда встречаешься с его взглядом. Я думаю, это глаза человека, способного на все. Густые темные брови усиливают это впечатление.

– Замечательно, господин Ли. Просто бери и рисуй фоторобот.

Макс подумал, что уже можно и откланяться, и вопросительно взглянул на Мартину. Та заерзала под его взглядом и, поскольку других вопросов у нее не было, просто сказала:

– Благодарим вас, господин Ли. Не смеем больше задерживать. Большой привет Магде. Не знаю, когда увижу ее в следующий раз.

Когда они покинули клуб, на улице уже смеркалось. Макс спросил:

– Поедешь со мной в офис или сразу домой?

– Пожалуй, поеду.