с готовыми деталями, и все поверхности были засыпаны опилками. Катя сидела напротив меня, слегка наклонившись вперед, и мне стоило большого труда смотреть на ее лицо, а не ниже.

– Не помню, – честно ответил я. – После первого десятка я сбился со счета.

Катя выразительно выгнула изящные брови.

– Неплохо, – заметила она. – И при этом ты не можешь отсюда выбраться?

– Для этого надо умереть. А я стал бессмертным.

Катя громко фыркнула.

– Шутишь!

– Нет, – покачал головой я. – Можешь проверить.

– Что?

Я вынул кинжал из ножен и протянул ей.

– Попробуй меня убить.

Катя отпрянула.

– Совсем с ума сошел?!

– Я серьезно. Худшее, что со мной случится – я вернусь обратно, – улыбнулся я.

– Ага, а я, значит, тут останусь? – язвительно усмехнулась Катя. – Нет уж.

– Ну почему. Если тоже умрешь, то все будет хорошо. Впрочем, я смотрю, ты и тут неплохо устроилась, – я усмехнулся, окинув взглядом мастерскую.

– Это сейчас, – тихо заметила Катя, и что-то в ее голосе было такое, что я перестал улыбаться.

– Как ты вообще до этого додумалась?

– Собирать велики? – хмыкнула она. – Это был единственный доступный мне вид прогрессорства. Заново изобрести велосипед. Если честно, я не была уверена, что из этого что-то выйдет.

– Но зачем?

– Нужно же было как-то зарабатывать на жизнь. А у меня вариантов было – это или публичный дом, – Катя улыбнулась, но это не смягчило выражения ее красивого бледного лица.

– Значит, ты не можешь обходиться без еды?

Катя с сомнением глянула на меня.

– Я не пробовала… Но даже если и так, для меня важнее было обрести статус.

– Статус?

– Вася, ты хоть представляешь, что такое быть красивой одинокой женщиной в отсталом обществе? – Катя с любопытной интонацией произнесла слово «красивой» – не как если бы говорила о чем-то хорошем, а скорее констатируя досадный факт.

Я задумался и даже попробовал представить себе то, о чем она говорила.

– Тебя хотя бы не пытались сходу убить, – заметил я, наконец.

– Может, и зря. Так я бы сразу вернулась домой, а не жила бы в этом аду.

– Ну, теперь ты знаешь, что делать, – сказал я – и вздохнул.

Разумеется, теперь, когда я рассказал Кате, как она может вернуться, она не задержится в этом ненавистном ей мире надолго. И не то чтобы ее общество было таким уж приятным – я уже сейчас успел устать от ее язвительности и жесткости – но она была человеком из моего мира. Тем, кто мог понять мои шутки. Кто знал, возможно, те же песни. Кто мог закончить цитату из известного фильма. Кто понимал, почему гном Гугл – это смешно. Черт возьми, да она сама назвала свою фэйри Сири – почему-то я был уверен, что это не простое совпадение. На мгновение я представил себе, как мы могли бы путешествовать вместе, когда вместо равнодушного гнома-энциклопедии у меня был бы нормальный собеседник. И эта мгновенная картина открыла мне всю глубину моего одиночества в этом мире – того одиночества, которое заставило меня придумывать самые изощренные способы самоубийства. Ко мне вернулось то, прежнее отчаяние – и, совершенно не думая, что говорю, я сказал:

– Пойдем со мной.

– Куда? – не поняла Катя.

– Вообще. Пойдем вместе. Я могу защитить тебя, так что тебе не придется больше делать велосипеды. Просто пойдем.

Теперь Катя осознала, что я ей предлагаю. Она усмехнулась.

– Пойти с тобой? В качестве кого? На все готовой спутницы?

– При чем тут это…

– При том. Ты весь наш разговор смотришь не на меня, а на мою грудь.

Черт! А ведь я так старался этого не делать.

– Если ты не хочешь, чтобы люди смотрели на твою грудь, стоило бы по-другому одеваться, – сухо заметил я, бросая взгляд на совершенно неприличный вырез.

– Я пыталась.

– И?

– Ничего не выходит. Любая одежда на мне через некоторое время начинает выглядеть так. Я уже смирилась, если честно. Иногда даже полезно, – хмыкнула она.

– А, то есть тебе можно использовать это, а я не могу просто посмотреть? Где логика?

– Моя грудь – мои правила, – парировала Катя.

Я натянуто улыбнулся и на всякий случай перевел взгляд на ее ноги. Там, в принципе, тоже было на что посмотреть – но это, кажется, Катю не нервировало.

– Значит, остаешься, – уточнил я, изучая то место, где кончалось голенище сапога и начиналась полоска гладкой кожи, приоткрытая разрезом юбки.

– Нет. Валю отсюда поскорее, – фыркнула Катя. Я кивнул.

– А что будет с тобой? – спросила она вдруг мягко, и я так удивился перемене интонации, что резко вскинул голову.

– В смысле?

– Ну… Ты же не можешь вернуться, верно?

Я улыбнулся.

– Не могу. Но я, как видишь, тоже неплохо тут устроился. У меня есть меч, гном и даже – великая миссия. Возможно, в процессе ее выполнения мне повезет, и кому-нибудь удастся, наконец, меня убить.

Катя долго молчала. На одно короткое мгновение я подумал, что она, возможно, выбирает, не остаться ли все-таки со мной, но она лишь произнесла:

– Странно, наверное, жить, надеясь на свою смерть?

– Это не самое странное, что со мной здесь успело произойти, – пробормотал я и резко поднялся, желая поскорее закончить этот разговор. Я и так позорно раскис, еще и просил о чем-то… Ар-р-р!

– Удачи тебе, – бросил я Кате и вышел из мастерской, не оглядываясь. Кажется, она что-то сказала в ответ. Но я не стал прислушиваться.

⁂

Вообще-то у Гугла был вполне четкий план, как можно узнать хоть что-нибудь про шлем. Согласно ему, мы должны были добраться до первого крупного эльфийского города Трильо, где гном собирался побеседовать с местными оружейниками.

– С эльфами?

– Почему? С гномами, конечно.

– Ты же говорил, что у гномов союз с людьми против эльфов, – удивился я.

– Нет. Это у людей союз с гномами против эльфов. А у гномов с эльфами налаженные торговые отношения.

– Кажется, это так не работает, – с сомнением заметил я тогда.

– Но ведь работает же, – возразил Гугл, и спорить с его доводом было сложно. В конце концов, до сих пор на эльфийской земле к гному относились вполне терпимо – по большей части, не замечая его, а значит, отношения между расами и впрямь не были враждебными.

Выйдя от Кати, я тут же подозвал Гугла и сказал:

– Идем в Трильо.

– Прямо сейчас? – флегматично осведомился гном.

– Сию минуту.

– За гостиницу платить не будем? – уточнил гном так же равнодушно.

– Черт… Окей, Гугл, платим за гостиницу и тут же идем.

Гном странно выжидающе на меня смотрел.

– Что такое?

– Жду вопрос.

– Какой вопрос?

– Который вы всегда задаете после слов «Окей, Гугл».

Я раздраженно вздохнул – и в то же мгновение услышал серебристый