Немного позже он выследил своего колдуна на поле за гостиницей, где этому человеку взбрело в голову воспользоваться последним светом и заняться стрельбой из лука. У Освила, выросшего в городе, не было большого опыта в этом искусстве, и он с неохотным уважением наблюдал, как Пенрик всадил дюжину стрел в далекий пучок соломы, а затем послал трактирного мальчика за ними.

— Давно не практиковался, — нахмурился Пенрик, глядя на соломенного человечка, с такого расстояния теперь напоминавшего подушечку для булавок, и по очереди потряс голыми руками.

— Они все попали, — заметил Освил.

— Конечно, они попали, — закатил глаза Пенрик. — Цель стоит на месте. Если речь идет об охоте в горах, я должен стрелять лучше.

— Вы много охотились?

— В моей юности, — он произнес это так, как будто его юность была полвека назад.

Мальчик вернулся со стрелами, и Пенрик спросил Освила, подняв оружие в нерешительном приглашении:

— Как вы с луком?

Недостаточно хорош, чтобы выставлять себя дураком перед этим парнем.

— У меня было не так много шансов справиться с одним из них.

— Что, ваш отец никогда не брал вас на охоту?

— Мой отец — адвокат из Истхома. Он никогда не выходил за городские ворота, если мог этого избежать. — Вместо этого Освил продолжил в бессмысленной защите: — Я немного тренировался с коротким мечом.

— Хм, — Пенрик выглядел озадаченным, как будто сама идея отца, который не бегал по лесу, лично убивая животных, была новинкой. — Мы охотились не ради развлечения, имейте в виду. Нам нужна была дичь для еды.

— Браконьерство? — Освил позволил себе немного развеселиться.

— Э-э, нет, это все были наши земли. Мой отец был барон кин Джуральд. Теперь это мой старший брат.

— О! — Это был сюрприз. Конечно, было неверно предполагать, что каждый член Ордена Бастарда был незаконнорожденным, или сиротой, или отличался какими-то странностями. Но достаточно часто это было правдой. Хотя Пенрик мог быть одним из тех признанных побочных детей, которыми лорды засоряли мир. Не решаясь удовлетворять это грубое любопытство, Освил спросил другое:

— Как вышло, что приставка кин была привязана к дартаканскому имени? — Светлая масть волшебника делала его полностью похожим на творение этой скалистой страны.

— Какая-то последняя наследница земель и имени встретила младшего сына, у которого было мало перспектив, дома, в Саоне, несколько поколений назад, — пожал плечами Пенрик. — Его приданое не продержалось долго, но имя и земля сохранились. — Он прервался, чтобы отправить дюжину извлеченных стрел обратно в далекую цель.

Освил подумал, поможет ли волшебнику эта связь с мелкой знатью лучше понять их преступника. По мере того, как они углублялись в сельскую местность, казалось, что дворцовый служащий уходит, и его заменяет… кто? Считал ли себя Пенрик рыцарем или хотя бы его половиной?

Пенрик, возможно, размышлял о чем-то подобном, потому что, когда мальчик снова побежал, он спросил:

— Насколько наш убийца сельский житель, вы знаете? Или он тоже один из тех людей, кто предпочитает не выходить за городские ворота? — Он прищурился, вглядываясь в вершины, которые ловили и отражали последние блики, теперь вырисовываясь намного больше и ближе, чем в Мартенсбридже.

Резонный вопрос. У знати были городские особняки, а также отдаленные земли, похожие на маленькие королевства. Кроме того, они все чаще держали более удобные загородные поместья близ столицы, такие как поместье кин Боарфорд, где началась эта трагедия.

— Я считаю, что он вырос где-то на южных склонах Вороньего хребта, хотя в последние годы он жил с родственниками в Истхоме.

— Хм. Я скорее надеялся на городскую мышь, не считая его блужданий по горам. Нам не повезло. Городской волк? Звучит немного противоречиво. — Он взглянул на Освила. — А может, и нет.

Освил понятия не имел, как на это ответить.

— Вы когда-нибудь охотились на волков?

— Несколько раз, когда они спускались с холмов в голодный сезон.

— Такие зимы, как эта?

— Странно, но не так много. Зима — плохое время для копытных, ослабляющее их, но именно по этой причине более легкое для хищников, которые охотятся на них.

— Вы их поймали? Ваших волков?

— О, да! Мы сделали коврики из шкур.

Пенрик сменил позу, опустившись на колени, двигаясь, поворачиваясь, одновременно посылая стрелы в мишень. Одна стрела пролетела мимо, и он пробормотал ругательство.

— За это я бы получил затрещину.

— От любящего отца? — сухо спросил Освил.

— Ага. Или от старого Фена, его ловчего. Он обучал отца. Они по очереди приседали мне на уши. Оба настойчиво требовали, чтобы добыча была убита первым же выстрелом, если это возможно. Сначала я думал, что это благочестивое милосердие к зверям Сына Осени, но в конце концов понял, что никто не хочет преследовать раненого зверя. Даже я, после того как попробовал несколько раз.

Утомленный беготней мальчишка поплелся назад, передавая стрелы с плохо скрываемым вздохом. Пенрик встал в стойку и снова поднял лук.

Соломенная мишень загорелась.

Мальчик испуганно взвизгнул. Освил отпрянул назад.

— Что за!.. Дез, мы не поджигаем дичь! — Пенрик просто выглядел обиженным. Он опустил лук и сердито уставился на оранжевое мерцание, весело светящееся в сумерках.

— Что это было? — Освил старался говорить ровным голосом, с трудом не позволяя ему сорваться в крик.

— Дездемона считает, что мои охотничьи навыки неэффективны.