Шрифт:
Закладка:
Большой интерес имеют для нас наблюдения М.Н. Тихомирова над псковскими «сотнями», представлявшими объединения 30–50 «суседей»-ремесленников, в большинстве своем занятых в однородном производстве.
«Сотни» имели сотского и сотенного дьячка; «сто» выступало в качестве юридического лица[1559].
На московской почве мы встречаем сотенное деление именно черных людей еще в середине XIV в.: «А который слуги потягли къ дворьскому, а черный люди къ сотникомъ, тыхъ ны въ службу не принимати»[1560]. При всей неясности вопроса о характере упоминаемых сотен это свидетельство важно в том отношении, что говорит об объединении в сотни черного посадского населения. Тянущие к «сотникам» противопоставлены вотчинным слугам, тянущим к «дворскому», что и позволяет нам считать первых свободными ремесленниками.
Если правомерно привлечение данных начала XVII в. для выяснения более ранних вопросов, то наряду с купеческой сотней XIV–XVI вв. мы получаем сведения и о ремесленной среде, представляющей, как и улица, территориальное объединение ремесленников одной специальности, обладавшее особой юрисдикцией.
Мы рассмотрели расселение ремесленников в городе и связь их с рынком, установив попутно существование нескольких организационных форм, зависевших или от места поселения, или от торга. Ряд, улица и сотня не исчерпывают еще всех форм ремесленных объединений; всю совокупность сведений об организациях ремесленников в русском средневековом городе мы рассмотрим ниже в связи с проблемой цехового строя. Прежде чем перейти к этому сложному и трудно разрешимому (за скудостью материалов) вопросу необходимо ознакомиться с положением ремесленников внутри города, с классовой борьбой и вообще с той исторической обстановкой, в которой развивалось русское ремесло XIII–XV вв.
Собирательным названием для ремесленного населения города было «черные люди». Так, например, при описании восстания в Смоленске в 1440 г. летописец под словами «черные люди» объединяет ремесленников: «…здумали смолняне черные люди: кузнецы, кожомяки, шевники, мясники, котельники…»[1561]
«Черные люди» обычно противопоставляются боярам, купцам, житьим людям, княжеским слугам.
Свободное посадское население города было отягощено различными повинностями и поборами. Уже в самом начале изучаемого периода боярство пыталось переложить всю тяжесть татарского ига на городские низы: когда в 1259 г. в Новгороде появились татарские баскаки, «творяху бо бояре собѣ легко, а меншимъ зло; и почаша ѣздити оканьнiи по улицамъ, пишюче домы христьяньскыя» (курсив наш. — Б.Р.)[1562].
«Черный бор» и в XV в. продолжает лежать всей тяжестью на крестьянах и ремесленниках[1563].
Между горожанами была разверстана мостовая повинность, упорядоченная около 1230 г. Ярославом Всеволодичем. Нормы «Устава о мостех», по всей вероятности, продолжали существовать и сто лет спустя, так как в 1338 г., когда нужно было строить мост вновь и средства на постройку дал архиепископ Василий Калика, то летописец особо отметил, что «владыка много добра сотвори христианом».
Иногда средства на постройку собирались с определенной группы «черных людей»: «Псковичи, поставиши новый мостъ черезо Пскову, а даша мастеромъ 60 рублей; а платиша то серебро мясники»[1564].
Горожане обязаны были принимать участие в постройке городских укреплений. «Суседям» выделялось определенное прясло стены, которое они должны были построить[1565].
По-прежнему, как и в домонгольский период, на горожанах лежала военная повинность, и ремесленники участвовали в походах и битвах.
В 1262 г. во время штурма Юрьева немцы «Петра Мясниковичя убиша, и Якова храбраго гвоздочника убиша, и Илью Дехтярева убиша, и Измаила кузнеца убиша, зѣло храбрыхъ и велми удалыхъ мужей»[1566].
Под Раковором в 1268 г. убили «много добрыхъ бояръ, а иныхъ черныхъ людiи, безъ числа»[1567].
В 1471 г. во время борьбы новгородского боярства с Москвой было мобилизовано все население Новгорода: «Новгородскiе посадници, тысячскiе, купцы и житiи люди и мастери всякiе, спроста рещи плотници и гончары, и прочiи, которой родився на лошади не бывалъ, и на мысли которымъ того не бывало, что руки подняти противу великого князя, всѣхъ тѣхъ измѣнници они силою выгнаша; а которымъ бы не хотѣти поити к бою тому, и они сами тѣхъ разграбляху и избиваху, а иныхъ въ рѣку Влъхов вметаху» (курсив наш. — Б.Р.)[1568].
В результате таких принудительных действий удалось собрать войско в 40 000 воинов. Крутые меры приходилось применять ввиду того, что «черные люди» Новгорода стояли за союз с Москвой и были против войны. Неоднократно новгородские «черные люди» являлись на вече в доспехе и даже со стягом (см. ниже), что свидетельствует об их участии в городском ополчении. О привлечении московских граждан к воинскому делу см. поход под Казань 1469 г., во время которого были мобилизованы суконники, сурожане, купцы и прочие москвичи.
Неизбежными спутниками средневекового ремесла и на Западе, и у нас было обнищание части ремесленников и крайняя запутанность их долговых отношений. Выше мы уже касались восстания 1209 г., связанного с долговыми обязательствами городских посадских людей. В XIV–XV вв. задолженность ремесленников едва ли уменьшилась; повесть о посаднике Щиле красноречиво говорит о ростовщической деятельности новгородского боярства.
Псковская Судная Грамота дает нам очень развитую систему залогового права и займа. Ряд статей Судной Грамоты содержит постановление о процентах по займу.
Имущественное расслоение самих ремесленников приводило к тому, что к концу XV в. одна часть их являлась кредиторами великокняжеского семейства, а другая — попадала в долговую зависимость от купечества и боярства[1569].
Задолженности ремесленников способствовали и система откупа татарской дани[1570], и частые пожары, «великие и лютые», во время которых «яко мнѣти уже кончина»[1571], и грозные неотвратимые разливы таких рек, как Волхов, во время которых почти весь город оказывался под водой[1572], и частые неурожаи, поднимавшие цены на продукты питания.
Богатству князей, боярства и монастырей с каждым десятилетием все резче и резче противопоставлялась бедность черных ремесленных людей, имевших право с горькой иронией говорить о себе: «Богъ дай сдоровие къ сему богатствию: что кунъ то все въ калитѣ, что пърт — то все на собѣ; удавися убожие смотря на мене!»[1573]
Социальные условия русского средневекового города заставляли «черных людей» упорно отстаивать свои права и бороться против «богатых и брюхатых сребролюбцев».
Хорошо известна нам история только двух городов, Новгорода и Пскова, но и на этих примерах мы видим постоянное кипение городских народных масс и напряженную классовую борьбу.
Недаром один из позднейших летописцев, вообще не склонный к подчеркиванию противоречий, восклицал: «вси бо сiи единъ родъ и племя Адамово,
