— Перекур десять минут и на просмотр записи, — объявил он из полумрака. — Скотч, ко мне.

«Ща песочить станут, — уныло подумал Скотч. — Ну что за люди, последнее задание, а у них все залеты да залеты. Поубиваю. Ей-ей…»

— Господин майор? Сержант Шу…

— Скотч! Ну что за… — перебил его Ле Бурже.

— Господин майор! Ну результат-то есть?

— Результат! Нечего мне на результат кивать! Вот в самый решающий момент напортачит кто-нибудь — что тогда?

— Эти, — с неожиданной уверенностью заявил Скотч, — не напортачат. Только если погибнут, да и то вряд ли. Точно вам говорю.

3

— Правее! Еще правее! Стоп!

Саня припал к визору, оценивая точность размещения муляжей на стартовой площадке.

— Номер одиннадцать опять криво, — крикнул он, не отрываясь от окуляра.

Щеголяя фиолетовым фингалом, Сергей Забиран пошел поправлять одиннадцатый муляж. Фингал Сергей заработал перед завтраком, когда что-то не то сказал Кире Стойковой, и в этот день несчастнее человека не было во всем флоте — только ленивый над ним не издевался. Впрочем, многие издевались из чистого злорадства, ибо ранее получили тот же от ворот поворот, только без фингалов. Были и такие, кто Забирану симпатизировал и всячески ободрял: раз фингал, значит, решился на нечто такое, на что не решились прежние отшитые кавалеры. Мужик, стало быть!

— Стоп!

— Саня, — донеслось из логова заскучавших физиков. — Может, хватит муляжи двигать? Они все равно в захвате. Доставим как-нибудь.

— Ага, — мрачно уточнил Шулейко. — Доставите, знаю я вас. Ногами вперед. Не слушай их Саня, выставляй как след.

Саня, говоря начистоту, и не думал слушать физиков. Не дураки ведь просчитывали эту стартовую позицию, верно? Сшивка, никто не спорит, успешно доставит и муляжи, и живых десантников, но вычислили же умные люди, что именно при таком расположении группа выиграет несколько драгоценных секунд? И потом, нужно учитывать неизбежный дрейф. Это только кажется, что звезды и планеты в галактике неподвижны друг относительно друга. А сиганешь за пятьдесят светолет — так тебя перекукожит, мама родная не узнает. Нет уж. Инструкция есть инструкция. Физикам плевать, они ее не читали, может, даже вообще о таковой не слышали — исполнителям сообщают лишь то, что они обязаны непосредственно выполнит, и ничего о работе соседей.

И правильно. Чужие уши могут прятаться всюду. Лучше перестраховаться.

— Муляж номер два, Серега!

Серега переместился к муляжу номер два; через пару минут Веселов счел и его положение идеальным.

— Ну, вроде нормально. Эдик, твой выход!

За дело взялись физики. У них наверняка имелись свои индивидуальные инструкции, потому что Свирский возился с захватом минут двадцать, не меньше. Но в конце концов и он объявил:

— Готово!

— Внимание! — разнеслось по громкой. — Начинаем! Попытка шестнадцать, пошел отсчет!

Монотонный синтезированный голос принялся отсекать пункты, начав с пятидесяти. Когда отсчет дошел до нуля, из стартовой области разом исчезли все до единого муляжи.

Полковник Попов, Райд и Ле Бурже наблюдали за этим по выделенному видеоканалу мгновенки.

— Ну что? — ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Попов. — Как думаете? Получится в итоге?

Райд и Ле Бурже переглянулись и очень одинаково хмыкнули, словно репетировали этот номер заранее.

— Шеф! У других, может, не получилось бы. Ау нас… Угадайте с одного раза.

СИМЕИЗ, ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ ГОРОДОК

Офелия, Жемчужное побережье

Море накатывалось на белый кварцевый песок и оставляло у линии прибоя длинные языки пены. Пляж был почти пустынен, если не считать нескольких небольших компаний. Правительственная территория, сюда никого не пускали. Те, кто на пляже, — скорее всего жены и дети политиков и министров.

На вымощенном плиткой пятачке под тремя огромными пальмодендронами стоял столик на колесиках, рядом — два шезлонга. Поодаль маячили фигуры охранников, а в небе висело несколько роботов-кибердисков и пара патрульных гравипланов.

В шезлонгах сидели президенты Офелии и Солнечной. Валерий Сытников и Вернер Винцль. В доминанте существовали люди, способные посоперничать с этой парой по влиятельности, но по занимаемым ныне постам — вряд ли. Солнечная была и оставалась моральной столицей людей, тогда как Офелия давно стала самым населенным, богатым и экономически мощным миром межзвездного человеческого сообщества.

Обстановка была в меру неформальной, однако важность разговора вынудила Вернера Винцля покинуть Солнечную и отправиться к Офелии лично.

Конечно, власть президентов имела множество ограничений и оба служили скорее символами правительств, однако даже на личных контактах эти люди умудрялись делать очень много и достигали порой результатов, которых не удавалось достичь самыми длительными переговорами.

Нынче речь шла как раз об этом: о недавнем контакте шефов контрразведок Земли и Свайге.

Политические отношения практически всегда многослойны. Зачастую обе стороны прекрасно представляют и общую картину, и степень осведомленности друг друга. Однако на переговорах начинают все буквально с нуля, как будто никто ничего не знает.

И Сытников, и Винцль, равно как и их министерские кабинеты, и до визита свайга Аххо Тео на спутник у Чагды в целом представляли себе умонастроения союзников. И недовольство цоофт (в первую очередь именно их) спрогнозировали заранее, точно так же, как вероятную поддержку амбициозных птичек со стороны Галереи Свайге. И кажущееся спокойствие в среде технократов-а'йешей не стало для политиков доминанты Земли сюрпризом, и виноватое молчание азанни, которым очень хотелось примкнуть к давним друзьям-цоофт, да мешал совсем свежий моральный долг перед людьми, благодаря которым азанни сохранились как единая раса.

Никто особо не сомневался, что визит Аххо Тео на деле был вовсе не приватным. Послали его скорее всего по рекомендации Галереи, но мудрецы-свайги как всегда попытались облечь это в форму, которая не повлекла бы за собой серьезных официальных размолвок и нежелательной напряженности отношений. А так — тайный дружеский визит, осторожный дружеский совет, попробуй подкопайся. В крайнем случае шеф контрразведки Свайге просто вылетел бы из кресла. И без того не слишком-то уютного.

Да и сейчас президенты предпочли официальной встрече и аналитическим консультациям вот эту, внешне похожую на отдых, посиделку. Море, пальмы, стол с закусками, знаменитое офелийское вино и неспешная беседа, когда не приходится по нескольку раз взвешивать каждое слово.

Винцль, поднеся бокал с «Рубином Жемчужного Берега» к лицу, любовался насыщенным цветом вина и солнечным бликами в слое напитка. Желтое светило Офелии простреливало бокал навылет; на лице президента Солнечной подрагивал красноватый зайчик. Сытников высказывался:

— Меня только одно волнует, Вернер. Рекомендации свайгов, а значит, и цоофт, на удивление точно совпали с линией, которая наиболее устраивает нас — в случае компромисса.

— Не могли же они не учесть наших интересов, — отозвался Винцль, не