– Конечно! – волхв улыбнулся. – Хороший парень, не одна корчма вместе пройдена.

– Развязать его сможете?

– Да раз плюнуть… Никто особо за пленными пока и не смотрит.

– Нож ему передадите, а дальше – уж как он скажет.

– А может, не будем? – отойдя в сторону, засомневался Кувор. – Боязно!

– Боязно будет, когда нас резать начнут, – возразил Войтигор. – Сейчас, как сменимся, сразу пойдем Ярила искать, да сделаем, как скажет. Я его знаю, парень надежный, ужо не продаст нас.

– На то и надежа.

Вихляясь и завывая, Дирмунд и волхв Вельвед бросали срезанные с мертвых головы волосы в пламя центрального костра, разведенного с противоположной от жертвенника стороны дуба. Обступившие костер плотным кругом волхвы били в бубны и катались по земле, визжа, словно недорезанные свиньи. Стоявшие по краю поляны молодые воины взирали на происходящее широко раскрытыми от любопытства глазами. Ярил даже заметил, как стоявший шагах в пяти воин смешно открыл рот и даже привстал на цыпочки, силясь хоть что-нибудь рассмотреть. Зевота снова пошевелил руками… вроде бы путы несколько ослабли, недаром он так напрягал руки. Вот сейчас, кажется, еще больше ослабли… Ха! Да, похоже, и совсем спали. Чудо какое-то!

– Здоров будь, Яриле, – услыхал он торопливый шепот. Обернулся… Войтигор-чаровник – старый знакомец!

– Давай быстренько с нами – эвон, за елку. – Войтигор кивнул куда-то в сторону, и Зевота не заставил себя долго упрашивать.

С бешено колотящимся сердцем он, вытянув руки, нырнул в спасительную тьму. Под елкой его уже дожидались волхвы, Войтигор и еще один круглолицый парень.

– Князь сказал, нож тебе дать и делать, что скажешь, – прошептал чаровник, а его приятель поинтересовался, много ли новгородских дружинников окружает сейчас капище.

– Какие дружинники? – начал было Ярил, но тут же осекся. – А, дружинники… Конечно, много. Почитай, месяц готовились, чтоб спалить ваше капище… Да не пугайтесь вы! Людей хороших средь кудесников много?

– Да какое…

– Помолчи. Войтигоре! Есть ведь у нас и неплохие ребята… Думаю, их предупредить нужно.

– Правильно думаешь, – тихо засмеялся Ярил. – Каждому скажи, пусть потихоньку драпают в лес, главное, как можно дальше от реки. И одежку волхвовскую пускай скидывают… ну, хоть под эту сосну.

– Что же, голыми бежать?

– Лучше уж голыми, нежели мертвыми… Нож где? Вон тех воинов отвлеките… Сможете хоть?

– А как же! Скажем, дровишек еще нужно.

– Ну, делайте…

Окрашенные кровью волосы подходили к концу. Все меньше становилось еще не обойденных жрецами голов, все ближе слышались заклинания, и вонючий дым костра неприятно щекотал ноздри.

Подойдя к дубу, Дирмунд закрутился в экстазе, завыл, и его пронзительный вой тут же подхватили волхвы. Стуча в бубны, они прыгали через костры, орали что-то несвязное, производя неимоверный шум… Значительная часть их уже бежала по лесу голышом – кто-то пустил слух, будто капище окружено новгородской дружиной, только и мечтающей перерезать каждому кудеснику горло за непочтение к старым богам. Слухам, как ни странно, поверили. Во-первых, разносили их хорошо знакомые лица, свои же братушки-волхвы, а во-вторых… во-вторых, и в самом деле, на капище происходило что-то не вполне обычное, никогда доселе не виданное. Нет, вовсе не Перуну приносили здесь жервы! Не Перуну, не Стрибогу, не Мокоши, не Яриле, не… В общем, было кому рассердиться.

Самые-то умные волхвы – тот же старый пень Колимог – и вовсе не пришли к капищу, хоть и угрожал Вельвед страшной карою. Ну их, этих чужих богов, со своими бы сладить, а уж сердить их – чревато. Пусть молодые да глупые, ежели захотят, прогуляются с Вельведом до капища – путь-то не близкий. А то, что разгневается потом Дир-князь – а именно этим и пугал бровастый волхв, – так это не так уж и страшно. Кто такой вообще этот Дир? Соправитель Аскольда? Только на словах если только, но не на деле. На деле-то Аскольд воли ему не давал, о том не догадывался ну разве ж кто совсем глупый… типа тех молодых кудесников, что потащились в дальнее капище с Вельведом. Что ж, чужим умом сыт не будешь.

Ни друид, ни Вельвед и не заметили, как хорошо знакомые им лица волхвов постепенно сменились чужими. Как один за другим исчезали в темноте воины, получив нож или копье в шею, как погасли горевшие по краям поляны костры – и сразу стало темнее… Ничего этого не замечали жрецы, занятые своим страшным делом. Вельвед вообще полностью положился на друида, а тот – передоверил всю охрану Лейву с Истомой. И тот и другой, спеленутые, словно куклы, лежали теперь под дальней елью под бдительным присмотром раненого Ярила. Он бы и пошел к капищу, да рука разболелась – как смерть чувствовал, так не болела, а вот сейчас, поди ж ты, раздулась и ныла, и ныла…

Зевота похлопал пленников здоровой рукой. Уж их-то он заприметил сразу, сразу и распорядился… Не так-то и трудно оказалось схватить их – вокруг было темно и шумно. Эдак хоть сам дуб спили – никто не почешется.

– Лежите, лежите, ребята, – усмехался Ярил. – Успеете еще, напляшетесь перед киевским вечем.

Истома в ярости скрипел зубами, а Лейв боязливо щурился – брала свое трусливая, обычно спрятанная под маской надменности натура. Лысоголовый слуга его, Грюм, покинул своего хозяина, как только уловил пущенные средь волхвов слухи. Осторожно спустился к реке и, не обнаружив там ни ладей, ни дружинников, задумчиво посмотрел в сторону капища. Почесав живот, наклонился к реке, раздвинув камыши, напился… а вот встать уже не сумел. Взявшийся неизвестно откуда молодой волк-подранок, бесшумно прыгнув, прокусил ему шею крепкими, жаждущими крови клыками.

Запыхавшийся Вельвед поднял глаза к небу, светившемуся тусклым светом далеких звезд… и почувствовал, как кто-то взял его под руку. Оглянулся.

– Пойдем, – тихо позвал незнакомец, молодой парень со спутанными светлыми волосами и ожерельем из птичьих костей на груди.

– Куда? – изумился Вельвед.

– На тот свет! – глухо захохотал парень. – Там тебя давно заждались демоны ночи!

– Что?! – Волхв грозно сдвинул кустистые брови.

– Хорошо ли ты помнишь, как убивал Миронега, славного мерянского князя? – парень вытащил нож. – Я его сын, Ксан.

– Ксан?! Не может быть… – Волхв оглянулся было позвать на помощь… но не успел – узкий ромейский кинжал пронзил его жестокое сердце.

Друид вновь возопил и, закатив глаза, принялся кататься по земле, извиваясь, словно в экстазе. Изо рта его шла белая пена… Стоит пожевать несколько стеблей хорошо знакомых растений – и такая пена пойдет у любого. Друид давно уже почувствовал: что-то пошло