за два века до него греческим поэтом-аристократом Феогнидом. Начать следует с хорошей породы и растить людей, как растят скот. Ведущие аристократические семьи рождают породистых потомков. И снова остается лишь удивляться наивности Платона. Какой бы высокой ни была корреляция между знатностью и добрым нравом, никогда нельзя быть уверенным в том, что рожденные в знатной семье в силу самого этого факта хорошие люди. Сам Платон наверняка мог бы без труда назвать многих знатных сограждан, достойных не доверия, но презрения.

Но допустим, что для начала у нас есть хорошая порода; проблема в том, чтобы как можно дольше сохранять ее чистоту. В лучших семьях родится столько детей, сколько нужно государству, не больше. И все же одного хорошего происхождения недостаточно; детей необходимо очень бережно и строго воспитывать. Платон был так убежден в формирующей ценности образования, что этому посвящена большая часть его «Государства». Во многом «Государство» – трактат о политическом воспитании, предназначавшемся только для представителей правящего класса.

Будущие правители должны быть одновременно сильными и мягкими, и эту двойную цель необходимо всегда помнить. Две составляющие образования – гимнастика и музыка. Первая часть включает все физические упражнения, которые помогают выковать сильных, энергичных людей и хороших воинов. Вторая часть подразумевает не только музыку, как ее понимаем мы, но и гуманитарные науки в целом. Музыка для души – то же, что гимнастика для тела. Данные занятия также во всем регулировались. В государстве должна остаться только музыка, которая стимулирует энергию и добродетель. То же относится и к литературе, и к поэзии; допустимы лишь определенные поэмы. Платон изгнал бы из своего идеального государства даже самого Гомера, «наставника Эллады». Греческих классиков давали бы юношам только после необходимой цензуры и адаптации. Более того, поэзию, искусство и музыку необходимо подчинять политическим потребностям. Почти всю греческую литературу пришлось бы изгнать или изувечить, по мысли «божественного» Платона! Он запретил бы те самые предметы (кроме математики), которые первыми приходят в голову, когда мы говорим о золотом веке Древней Греции. В этом отношении он находился примерно на том же уровне, что и «знатоки» искусства и литературы – Т. Баудл ер, составитель «семейного» издания Шекспира, в котором были пропущены все «непристойные» места, и Гитлер.

Хотя Платон был глубоко погружен в политику, он уделил некоторое внимание и экономике. Торговлю и ремесла он оставлял низшим классам. Как же живут, по его мысли, высшие классы? Они владеют землей и рабами; кроме того, на них работают низшие классы. О подобных низменных вещах не стоило и беспокоиться. Однако Аристотель замечает: «…едва ли возможно не считаться с тем, что для указанной массы населения… потребуется территория Вавилонии или какая-нибудь другая огромных размеров; только при таком условии пять тысяч ничего не делающих людей да, сверх того, относящаяся к ним во много раз большая толпа женщин и прислуги могли бы получить пропитание. Конечно, можно строить предположения по своему желанию, но при этом не должно быть ничего заведомо неисполнимого»[106].

Как мог Платон вообразить, что на практике возможно существование государства, описанного в его сочинении (или даже более умеренного государства из «Законов»)? И даже если бы нечто подобное удалось создать, как можно было бы его сохранить? Вскоре мы вернемся к вопросу руководства, но можно сразу же заметить, что, если бы даже первые правители этой безумной общины обладали достаточной мудростью и способностью править, как можно быть уверенным в мудрости преемников? Можно возразить, что «Государство» – утопия, сказка, и все же следует ожидать, что мечты философа будут хоть сколько-нибудь последовательны и логичны. Платон мечтал о стабильности и неизменности, однако созданное им государство было нестабильным по своей сути.

Ненадолго остановимся и зададимся вопросом, откуда Платон черпал свое вдохновение. Главными источниками служили его ненависть к афинской политике и одобрение им дорийских учреждений Крита и Спарты. Идеализация Платоном Спарты была несправедливой и столь же пылкой, сколь и его враждебность к Афинам. И дело вовсе не в том, что его знакомство с политикой оставалось исключительно теоретическим. Во время своих странствий он был свидетелем многих превратностей политической жизни и наблюдал расхождения реальных полисов с идеальным государством, которое существовало лишь у него в голове. Государства мира он разделял на шесть групп: абсолютная монархия, конституционная монархия, олигархия, демократия, хаос и тирания. Эти формы правления могли следовать друг за другом, а затем иногда весь цикл начинался снова. Платон провел замечательное социологическое исследование, благодаря чему его можно назвать первым социологом, а также первым специалистом по конституционному строю. В «Законах» он описывает историю упадка и разрушения Персии, что стало первым исследованием в своем роде. Более того, Платон приобрел много экспериментальных познаний, пока был советником Дионисия. Впрочем, следует признать, что его участие в политике Сиракуз оказалось несчастным для всех сторон.

Платон не страдал отсутствием политического опыта – отнюдь нет! Однако он был слишком доктринером, чтобы получить преимущества от своего опыта. Он слишком ожесточенно относился к своим политическим врагам, а его мечты были слишком яркими, чтобы на них влияли изменяющиеся и эфемерные проявления действительности.

Основополагающая догма политики Платона – абсолютное превосходство государства. Только государство может быть идеальным и самодостаточным; отдельные личности – лишь его несовершенные, неполные копии. Только государство может быть неизменным, устойчивым и выносливым; отдельные личности быстро умирают. Поэтому личности должны подчиняться, а если нужно, и пожертвовать собой ради государства; неплохая коммунистическая и тоталитарная доктрина!

Но как государство может быть идеальным, если его не создал сам Бог? Как можно приблизить к идеалу несовершенное государство, созданное Платоном, если недопустимы ни перемены, ни критика?

Главная слабость тоталитарного государства (по сравнению с демократическим) заключается в том, что там трудно, если не невозможно, получить независимую, искреннюю критику. Вполне простительно, что Платон не осознавал этого так же ясно и отчетливо, как мы сегодня. Отдадим должное святому Фоме Аквинскому, который первым, в комментарии к «Политике» Аристотеля, энергично отстаивал подчинение каждой группы ее членам и всякого правительства – подвластным ему людям. Платон еще больше достоин прощения, если вспомнить все пороки тоталитарных режимов, возникавших даже после Фомы Аквинского. И никогда эти пороки не были такими всеобъемлющими и («по-научному») жестокими, как в наши дни.

Правители

Платон четко сознавал, что иметь правящий класс недостаточно; этот класс должен иметь руководителя, абсолютного лидера. Без лидера он не смог бы существовать. Поэтому возникает следующая задача: кто должен стать правителем, главой? Платон пришел к выводу, что царствовать должны философы: «Пока в государствах не будут царствовать