от слова ruspi – так называют мелкие монеты, которыми с ними расплачивался Жан Гастон. Он сторонился своего религиозного отца с его нравоучениями, избегал общения с вдовствующей принцессой Виолантой Баварской, несмотря на свое хорошее отношение к ней, потому что она тоже старалась наставить его на путь истинный. Постепенно его апатия перешла в настоящую депрессию: принц больше не выходил из дворца Питти, стал много есть и продолжал пить много алкоголя. В результате он очень сильно располнел и у него появились проблемы со здоровьем: астма и сильная одышка, перебои с сердцем, из-за большого веса он с трудом передвигался и, казалось, мог умереть еще раньше своего отца.

В 1716 году во Флоренцию вернулась его сестра, вдовствующая курфюрстина Анна Мария Луиза. Жан Гастон был до сих пор зол на нее за свой неудачный брак, и у него не было ни малейшего желания общаться с сестрой. Тем более выслушивать ее упреки по поводу его образа жизни. На следующий год Виоланта Баварская, единственная из всей семьи, которую он любил и уважал, уехала в Сиену, и принц остался совсем одиноким. Чаще всего Жан Гастон проводил время в своей спальне во дворце Питти, он мог не выходить оттуда по несколько дней или даже неделями. Слуги приносили ему еду и выпивку, Дами приводил молоденьких руспанти, которые его развлекали, устраивая прямо в спальне веселые спектакли с музыкой и пением. Наследный принц обжирался и напивался прямо в кровати, потом там же развратничал с юношами, пока не засыпал мертвым сном. Так он вел свою никчемную жизнь, пока в 1723 году не умер его отец – великий герцог Тосканы Козимо III Медичи.

Великий герцог Тосканы

Жану Гастону было 52 года, когда он взошел на престол Великого герцогства Тосканского. В те времена Тоскана не только стала товаром великих европейских держав, но и само государство оказалось в жалких условиях из-за плохого правления его отца. Религиозный фанатизм Козимо III довел герцогство до «монашеского» государства, управляемого морализирующими законодательными мерами. Козимо создал густую сеть церковных шпионов, которые должны были контролировать поведение подданных и доносить на них великому герцогу. Большие выплаты денег, которые он делал священнослужителям и тем, кто обратился в католицизм, опустошили полностью государственную казну уже к 1705 году. Чтобы поддерживать роскошь двора, расходы на религиозные шествия и различные мероприятия, Козимо III ввел жесткую налоговую систему, которая ударила по среднему классу и фактически разрушила тосканскую экономику.

Жан Гастон, несмотря на свою лень, в начале своего правления провел несколько полезных либеральных реформ. Первое, что он сделал, – это упразднил религиозное правительство своего отца, изгнал священнослужителей из дворца Питти и отправил их туда, где им положено быть: в церкви и монастыри. Затем в честь своего восшествия на престол он объявил всеобщую амнистию всем заключенным без исключения, запретил публичные смертные казни, отменил антисемитские законы и законы против проституток, которые ввел Козимо III. Новый великий герцог уменьшил власть церковников и обложил их налогами и, наоборот, понизил налоги торговцам и ремесленникам. Он уволил шпионов своего отца, тем самым сэкономил на их зарплате, и отправил нищих на общественные работы. В университетах Пизы и Флоренции Жан Гастон запретил преподавание философии Аристотеля, расширил образовательную программу, позволил использовать работы Галилео Галилея и Никколо Коперника, разрешил создание новых кафедр, таких как теоретическая хирургия, химия, алгебра, нанял новых профессоров и начал строительство астрономической обсерватории.

В 1730 году Жан Гастон помог взойти на Папский престол кардиналу из благородного флорентийского рода Лоренцо Корсини. Когда тот был коронован как понтифик под именем Климент XII, великий герцог Тосканский попросил его об ответной услуге – разрешить похоронить Галилео Галилея непосредственно в базилике Санта-Кроче. Климент XII не смог отказать своему благодетелю и дал разрешение. Так Жан Гастон организовал пышные похороны Галилео Галилея в Санта-Кроче, напротив могилы Микеланджело Буонарроти. Он также заказал его памятник придворному скульптору Медичи Джованни Баттиста Фоджини – тому, что изготовил памятник Святому Франциску Ксаверию в Гоа по заказу Козимо III. На работу над монументом Галилея ушло семь лет, и работа была закончена в 1737 году, незадолго до смерти герцога.

На проведение всех этих реформ, которые Жан Гастон с энтузиазмом начал вводить, требовалось время. Но уже в начале его правления Флоренция начала потихоньку оживать и как-то возрождаться. Флорентийцы, которые боялись и ненавидели предыдущего великого герцога, прониклись большой симпатией к новому. Жан Гастон старался исправить то, что еще можно было исправить после 53 лет деспотичного правления Козимо III. Жители Флоренции давно знали о том, какой он ведет образ жизни, но после всех проведенных реформ перестали его осуждать. В городе начала оживать торговля, вновь открылись когда-то закрытые из-за непосильных налогов мастерские и магазины. Сельское хозяйство тоже постепенно возрождалось, крестьяне начали распахивать и засеивать пустоши. Были отремонтированы некоторые дома и мостовая, поросшая сорняками в эпоху Козимо III. Вновь организовывали праздники, которые отменил Козимо III: карнавалы, кортеж волхвов, гонки на колесницах, футбольные матчи, красивые шествия и рыцарские турниры на площади Санта-Кроче. Жан Гастон упразднил все те лишние религиозные праздники, которые ввели его отец и бабушка Виктория делла Ровере. Герцог увлекался не только изучением иностранных языков, но и итальянского – тогда это все еще был тосканский диалект. Поэтому он возродил Академию делла Круска, которая зачахла в годы правления его отца.

Но на этом энтузиазм великого герцога Жана Гастона угас, он подобрал себе хороших министров, которые управляли вместо него герцогством и проводили его реформы, а сам вернулся к прежнему ленивому образу жизни. Он снова закрылся в своей спальне и мог не выходить оттуда месяцами. Герцог просыпался в полдень, долго и обильно завтракал, не мылся, не стриг волосы и ногти, при этом всегда носил большой парик и не позволял никому убирать грязь. Добиться от него аудиенции было практически невозможно, в его комнату мог войти только Джулиано Дами и руспанти, которых он тщательно выбирал.

Жан Гастон последние годы не заботился даже о том, чтобы подняться с кровати и сходить в туалет. Он испражнялся прямо в постели и запрещал при этом менять белье, поэтому запах в комнате был невыносимый. Руспанти устраивали в его спальне отвратительные эротические спектакли, герцог хохотал, сквернословил и хлопал в ладоши. Когда он сильно напивался – его рвало прямо в постель, и он вытирал рот грязным париком. Часов в 17 был не менее обильный обед, после которого оргии продолжались, а часа в 2 ночи – ужин. Когда герцог наконец засыпал – из его рук выпадала и разбивалась бутылка недопитого вина или шампанского. Чтобы заглушить отвратительную вонь, спальню периодически обрызгивали благовониями.

Сестра Анна Мария