Инерция разогнавшегося коня со всадником чудовищная, сила удара копья достигает триста Джоулей, в пять раза мощней удара бетонолома. На упавших налетали мчавшиеся следом. Те же, кто успевал затормозить, сворачивали и попадали в боковые «минные поля» и в итоге опять же оказывались сброшенными на землю. Образовалось чудовищная каша из людей и лошадей. Бомбардиры сразу начали разряжать в эту кучу-малу гранатки с дробью и рубленными гвоздями увеличивая хаос.

Ужас охватил воинов литовского князя. Взрывы, дым, разоравшиеся кишки и кровь повсюду. Жару добавляли бомбарды и десяток мушкетеров, каждый выстрел которых попадал в цель. Но далеко не все всадники попали под раздачу, задние сотни успели среагировать и остановиться, а после развернуться. Они сразу же попытались прорваться, обойти нас справа, но внутри сугробов их ждал неприятный сюрприз. Ежи, связанные из кольев, сотни ежей, которые перекрывали весь восточной и западный фас залива. Оставив на кольях десяток коней, литовцы откатились в центр ледового поля.

А тем временем прозвучал сигнал к атаке, нашей сторонв. Первые два ряда держали пики на правую руку, на уровне груди и живота, алебардисты отошли в третью шеренгу и били алебардами рубящие или колющие удары сверху, добивая уцелевших. За ними стояло два ряда посохи, не имевших нормальных доспехов. Они держали пику на левой руке, на уровне живота и груди. Ощетинившийся рогатинами и алебардами строй работал подобно мясорубке не оставлял за собой ничего живого.

И тем не менее о полном разгроме речи пока не шло. Литовский воевода собрал в кулак уцелевших и, добавив две резервные сотни, восстановил управление. Разогнавшись во второй раз, строй всадников атаковал выдвинувшихся пешцев. Нам на руку играло три фактора — усталость, торосы и страх. В это раз пики не прятали. На всю длину выставили. Жесткие тренировки дали о себе знать и команды десятников выполнялись с рекордной скоростью.

— Пику опустить!

Левая нога осталась на месте, правой же ряд посохи сделал пол шага назад. Пятка встала почти на линии с левой ногой. Пики синхронно опустились. Левая рука на уровне груди, а правая сжимает пятку пики. Лошади вклиниваются в лес пик и останавливаются. Раздался треск дерева, жалобное ржание коней и матерные крики. Одного из слетевших воев пронзали сразу несколько и пик и его безуспешно пытались стянуть с них. Образовался завал из лошадей, по которому спешившиеся литвины попытались проникнуть внутрь построения. Ничего хорошо из этой затеи не вышло. Длинными топорами их буквально изрубили на куски топорщики из третьей шеренги, главная задача которых непосредственная поддержка пикиниров.

— Коли! — командую через рупор. — Коли! Коли!

Мужики перекладывают вес на левую ногу и колют. Со всей дури колют, со всего накопившегося страха! Беспрерывно, быстро, понимая, что от этого зависит их собственная жизнь. Расправившись с пешими, топорщики возвращаются в строй и ссаживают крюками всадников вниз, на лёд, где у них нет шансов. В кровавой свалке, затянутой дымом слышно лишь сопение уставших мужиков, стоны раненых и беспрерывные удары наконечников о брони и щиты. Словно в цехе с промышленными швейными машинками.

Бум-Бум-Бум.

Бум-Бум-Бум

Бум-Бум-Бум

Баталия работала! Работала черт побери! Шеренги сменяли друг друга. Мортирки на санях и бомбарды гасили крупные группы всадников, пытавшиеся обойти строй с флангов, и мы медленно, но неотвратимо выдавливали противника, его напор слабел с каждой попыткой. Да и толку атаковать, когда не можешь ничего толком сделать. Рискуя каждое мгновение попасть под множественные уколы, рискуя быть стянутым с лошади. Как не хороши были вои князя, к такому они оказались не готовы.

Попытки просочиться через ежи и взобраться на обрывистые каменистые берега Онего пресекала уже моя, конница. Отдохнувшая, накормленная и полная сил. В коротких и яростных схватках, закипевших по всему периметру «котла», они неизбежно одерживали вверх за счет локального перевеса и на куда лучшей защиты, в том числе и защищавшей коней.

Радиму, вон, запретил удаль показывать. Парень, закусывая от злости губы, примерил на себе роль сотника и, наблюдая в трубу за противником, отправлял конные десятки на перехват, концентрируя силы в нужном месте и в нужное время. С ними взаимодействовали поселенцы с обрезами и десяток рейтар. Да выходило криво и косо, но и противник уже бежал куда глаза глядят. Вот только бежать было некуда.

От Онего до полуострова Мережнаволок меньше километра и сразу после первой атаки этот проход перекрыли шесть десятков саней с навешенными щитами, эдакое гуляй поле на лыжах. За щитам собрались четыре сотни посохи и поселенцы с обрезами и гранатами. Далеко не у всех имелись доспехи, но и сражаться в строю здесь не требовалось. Сомкнуть щиты, собраться в строй при перестроении "стен" и колоть через окошки. Здесь же была большая часть лучников и арбалетчики .

В сражении задействовал восемь сотен посохи и пять, наших, считая дружину и поселенцев. О полной блокаде литвинов конечно речи не шло. Четыре километра перекрыть такими малыми силами невозможно и на слабо прикрытый северо-восток, в сторону Матгубы по одному или группой уходили беглецы. Но далеко ли уйдут? О сражении заранее предупредил карелов, а они к литовцам имели, мягко говоря, вопросы, предвзято относились и «любили» не больше ушкуйников.

Сколько у них воинов, я не знаю, но окрестные леса эти лесные люди знают куда лучше нас. Для корел всадник ходячий клад с железом, имеющим здесь огромную ценность. За пленных и лошадей обещаны наперёд хорошие награды и тотального геноцида скорее всего удастся избежать.Дороги по озеру мы перекрыли, в лесу сугробы громадные. Не пройти.

Сражение стихло само собой с наступлением темноты. Глеб Александрович, оказавшийся в первых рядах, погиб, а это означало лишь одно: меня ждут серьёзные проблемы и с Новгородом, и с Великим Княжеством Литовским.

[i] Трактат Жёлтого императора о внутреннем — древнекитайский текст, являющийся основополагающим для традиционной китайской медицины.

[ii] Чтоб тебя Перун поразил.

двукровные — двухэтажные, этаж слово французское и пришло только в 18 веке, раннее этаж называли кров, жильё или жило. Например У него домъ о-два жила.. У него дом въ два жилья.

Глава 29

В отличии от сонных погостов в округе, жизнь в иннограде князя Мстислава била ключом. И не просто била, безжалостно перемалывала размеренный уклад пришлых холопов. Рабочий день начинался звуком паровозного гудка, в семь утра. И пошло-поехало — зарядка, гигиенические процедуры, завтрак, учеба общая, обучение специализированное, обед, работа и далее по списку, включая производственную