– Вы ошибаетесь, – произнесла я твердо, и, отбросив последние сомнения, сняла шапку – в первый раз с тех пор, как поклонилась на прощание гробнице Горбатого Короля.

Глава 21, завершающая историю о том, как Каррен Брогардиус, слабосильная чародейка, противостояла самым хитрым и коварным магам своего времени – и в итоге смогла немало их удивить

Я знала, что Артиморус и Каспар не сразу поймут, что за предмет украшает мои грязные спутавшиеся волосы, но они обязаны были почувствовать, какая безграничная древняя сила заключена в этом простом серебристом ободке. Она ждала лишь того, чтобы я позволила ей раскрыться – и мне стоило немалых усилий все это время оставлять без ответа ее призывы. Теперь же, когда я уступила ее требованиям, всплеск высвобожденной энергии отозвался в теле каждого из нас дрожью, а я отдала короне свой первый мысленный приказ.

– Что это? – воскликнул Артиморус, тщетно пытаясь пошевелиться.

– Корона… – в ужасе произнес Искен, до того упорно хранивший молчание, явно не желая лишним словом ухудшить свое положение. – Ты все-таки взяла ее! И надела!.. Этого же нельзя было делать ни в коем случае!

Мелихаро с Леопольдом дружно застонали, и демон, мученически закатив глаза, вскричал:

– Так вот почему вы не выбросили эту шапку сразу же после того, как мы выбрались на свет божий! А я-то верил, будто это оттого, что она вам нравится!..

– Это прекраснейшая шапка, – с чувством ответила я. – И я бесконечно вам за нее признательна, господин Мелихаро.

– Венец Горбатого Короля! – моему крестному хватило этих слов, чтобы угадать, с чем он имеет дело. – Безумный Аршамбо был прав! Но как…

Тут он перевел взгляд на Искена, чей вид выражал одновременно потрясение, испуг, вину и добрый десяток чувств того же неприятного рода.

– Искен Висснок! – тон его был донельзя зловещим, и несмотря на то, что Каспар был точно так же обездвижен, как и Артиморус, по лицу Искена пробежала заметная дрожь. – Проклятый щенок! Ты допустил, чтобы эта девчонка подобралась к Аршамбо? Все это время она пряталась под его крылом, а ты молчал? Оооо… Отчего я не свернул тебе шею при первой же возможности?! Мессир Артиморус, когда я говорил, что этого вздорного юнца нельзя подпускать к серьезным делам, то имел в виду лишь то, что он тщеславен, порывист и вспыльчив сообразно своему возрасту. Если бы я тогда знал, что он позволит Каррен Брогардиус узнать хотя бы сотую долю истории с короной, то я бы сказал иначе: этого идиота следовало придушить еще в колыбели матери, но раз он все еще жив, то нужно выслать его из княжества немедленно – к троллям, к гоблинам, к бесам на Пустоши!..

– Я полагал, магистр Каспар, что она шпионит для вас, – Искен все еще пребывал во власти потрясения и не обратил ровным счетом никакого внимания на прозвучавшие оскорбления, что было для него весьма нехарактерно.

– Шпионит для меня? – переспросил Каспар, приподняв брови, а затем, окончательно отбросив традиционный для чародеев бесстрастный облик, прорычал:

– Да я бы предпочел низвергнуть руины храма в преисподнюю, чем допустить туда Каррен! Она открыла тот портал, с которым все это время возился Аршамбо, не так ли? Он сам отправил ее туда? О, боги, неужто он вконец рехнулся?! Только истинному безумцу могло прийти на ум связаться с этим ходячим бедствием, с этим воплощением катастрофы… К дьяволу герцогиню Арборе – у нас на носу проблемы стократ серьезнее!

Артиморус Авильский, все еще пытавшийся сопротивляться древней магии, яростно впивался ногтями в подлокотники своего кресла, свирепо вращал глазами, а его борода искрилась, точно иней на ярком солнце – но даже сил старого опытного мага было недостаточно для того, чтобы побороть мой приказ. Магистр Каспар, завидев это, лишь вздохнул и с немалым раздражением произнес:

– А я ведь говорил, что нужно немедленно остановить Аршамбо, уничтожить все свидетельства очевидцев и запретить даже самым сумасшедшим магам упоминать о проклятой короне! До последнего я надеялся, что все это лишь бредни безумца. Даже при нынешнем состоянии дел обращаться к старой магии не стоило, а уж приносить в наш мир артефакт такой силы – и подавно. Каррен, дитя мое, – обратился он ко мне с бесконечно печальным вздохом, – что ты собираешься делать с этой короной? Ты понимаешь, насколько она опасна? Увенчать голову ею – проклятие, а не награда. Ты не из тех людей, что будут пользоваться ее силой без оглядки, а подобные артефакты не прощают такого небрежения. Она убьет тебя и перейдет в другие руки, это заложено в самой ее природе. Магический предмет такого рода сложно предать забвению – он будет появляться снова и снова, сменяя хозяев одного за другим.

– Знаю, – ответила я так же грустно. – Но я была вынуждена поступить так, и в том большая часть вашей вины.

– Я сожалел об этом. А теперь – сожалею стократно, – мне показалось, что теперь Каспар говорит искренне. – Ты не справишься с этой бедой. Короне следовало оставаться в гробнице, твоя голова не вынесет ее тяжести…

– Клянусь, мессир Каспар, что воспользовалась ее силой в первый и последний раз, – я была серьезна, как никогда. – Я знаю, что не гожусь в наследницы Горбатого Короля. Но иначе вы бы не отпустили меня.

– Госпожа Брогардиус, – вмешался в наш разговор Артиморус, который, возможно, впервые за долгие десятилетия вспомнил о том, что такое просьбы. – Вы совершили чудовищную ошибку! Подумайте о том, что за беду вы накликали, пусть даже вам кажется, что вы всего лишь защищались! Не сомневаюсь, что вы способны на благородные порывы и воображаете, что благодаря вашей жертве артефакт не перейдет в руки алчных и жестоких чародеев, но магистр Каспар абсолютно прав – корона вскоре уничтожит вас, и найдет другого хозяина. Кто знает – что это будет за человек? Быть может, он утопит в крови все королевства – и это, между прочим, будет на вашей совести. Остановитесь! Позвольте кому-то более опытному помочь вам. В бездумном использовании силы этого артефакта сокрыто огромное зло, но если подойти к нему с умом… Корона может спасти Лигу, бескровно остановив вражду между герцогиней Арборе и чародеями. Вам противна магия в нынешнем