человека. Так что, отрывая от себя от общества помыслами и поступками, мы делаем первый шаг в зияющую бездну. А потом еще говорим себе успокаивающе, что-де: судьба-злодейка попутала. Диалектичность добра не принимает такую позицию.

Диалектически невозможно объяснить жупелом судьбы неразумные действия людей, особенно в случае суицидов и сумасшествий по причине потери опоры вечного настоящего. А там более современные кризисы и войны. Известно, что еще Гераклит отмечал: «Многознание не научает быть умным». Что же тогда научает? Знание как некоторая накопленная человеком в памяти и механических навыках информация? Но оно только тогда становится истинным знанием, когда усваивается: осмысливается и ведет к действиям соответствующим помыслам. То есть человек призван думать и действовать, а не знать, чтобы думать? Тогда закоулки судьбы окажутся не такими уж страшными. Поскольку мы будем вооружены и обезопасены разумом и добром — оружием более сильным, нежели стрелы судьбы. Диалектичность добра этому свидетельство.

Жупел судьбы как символ неразумия вытекает из того, что оформление мысли всегда приводит к уничтожению первозданного смысла, так как мысль — процесс, а оформление — загон процесса в рамки конкретного. В этом случае мы теряем процесс. Понятно, что если мы что-то теряем в случайной череде бесконечных обстоятельств, то только по слепой вине собственной сущности. Она не позволяет объять вечную Вселенную, как и вечное настоящее целиком. Однако и в этом трагическом для человечества случае сам мир настоящего спасает нас. Поскольку жизнь не кончается, и не может кончиться принципиально. А она всегда предоставляет нам возможность для добра обойти подводные камни подземелий и закоулков судьбы. Так что человек, по существу разумный человек, ничего не теряет, если он активно усвоил общечеловеческие ценности, хотя бы в лице диалектичности добра, и действует с учетом их блага.

Конфликт с жупелом судьбы обычно становится там, где сами идеи конкретны и не подлежат развитию добра. Подобное случается с судьбой, если мы ее подхватываем. Понятийно к этому можно приложить хороший девиз диалектики человечности: «Я должен, значит, я могу». Но не: «Я могу — значит, я должен». В любом случае в субъективности человека «Я» и «Не-Я» связаны настолько, что непременно помогают друг другу. Недаром считается, что победа человечества достается уже тем, что однажды один человек сказал судьбе: «Нет соблазнам». И она отступила, трусливо поджав собачий хвост. Отступила, даже не обидевшись на то, что ее обозвали недалектичным недобром.

Диалектика мира считает при этом: «крепость» небес заключена в том, что они заставляют смотреть вдаль добра, в которой лишь можно увидеть то, что мы теряем на небесах. Закоулки судьбы прячутся от пурпурного ореола закатного Солнца. Заползают в ползучие темные норы мрака и холода, чуждого человеку мысли. Они прячутся, поскольку вечность настоящего высвечивает путь, по которому нужно идти. Идти туда, где нет места такому случайному, что могло бы заметно изменить нашу жизнь. Мы ее хозяева, вечное настоящее лишь всемерно помогает нам. А не судьба, которая боится всего, в том числе вечности и света. Диалектичнсть добра связана с миром не судьбой, а человеком.

Жупел судьбы — это символ разномастно сформулированных установок, которые пытаются загородить, затормозить развитие истинной свободы и добра. Да, свободу невозможно задекларировать, бессмысленно нормировать, несмотря на необходимое равновесие между обществом и личностью. Поскольку это процесс существенно одухотворенной, поэтической души человека. Это сама духовность добра в лице ее выразителей — как общества, так и личности. Можно сказать большее: «Духовность делает свободу, но не судьбу». Чтобы уловить момент истины, нужно осознать истину момента, то есть процесс, в том числе процесс добра в развитии человека или сообщества. Тогда настанет мир добра. Такова ее диалектика, что не зло решает мир и не судьба, а сам человек.

Жупел судьбы, однако, пытается сделать противное, но, конечно, безуспешно. Он возводит добро свободы в ранг каких-то прав и норм. А свобода совести, дух личности — это, в конечном счете, вовсе не свобода действий, под которой обычно понимают свободу темные слухи вообще. Ею многие пытаются манипулировать. Например, общество — закабалить болезненными фантазиями; личности — отстоять женскую прелесть истории. Истинная свобода это много большее, связанная с интеллектуальной собственностью и ее движением к эффектору истории. Душа становится духовной, когда мечту свою хранит. Именно движение к истории может и должно стать мерой интеллигентности и образованности личности и показателем зрелости гражданского общества (если оно есть таковое вообще?) Легкая мечта всегда духовна и добра, потому диалектична.

Подобная трактовка вопроса добра совершенно меняет принципы дела. Жупел судьбы в его разночтинности, в бытийной непроцессности, в примитивной упрощенности, когда его можно понимать совершенно по-разному. Например, распространено понятие равнотрудной свободы как свободы воли. Аналогично: «Что хочу, то и делаю, я свободен в выборе». Тогда становится понятно, что жупел свободы антиисторичен. А в современном исполнении его содержания — он становится вредным уже потому, что им можно прикрывать различные антисоциальные поползновения. Он вообще принижает духовное начало личности. А это уже свидетельство недиалектичности самого бытия. Недаром в народе говорят метко: «В духовность фонари бегут светить».

При этом можно и нужно вычленять из корневого словообразования свободу и судьбу философскую, политическую от общества и бытийную от личности. Принципы философской судьбы основаны на диалектичности добра. Их можно выразить словами поэта: «Где душа поет — там судьбой не пахнет». Судьба политическая связана с духовностью общества, с теми общечеловеческими ценностями, которых оно придерживается и развивает, «передает» личности. Духовность дает силу человечности, но она сама не может не являться выражением добра. Хотя не может не представлять собой некий одиозный и неразумный жупел судъбы, как чего-то фатального, присущего даже злу. Хорошенько думать необходимо не только для добрых дел, но и для недобрых, чтобы вторые становились первыми.

Творчество мирового сообщества должно исходить из осознания необходимости добра и максимального приближения к объективным законам развития, но с учетом социальной субъективности стран и народов, а не находится под влияние некоего "жупела судьбы". Более корректно при этом понимание того, что бессмысленно отожествлять состояние с внутренней сущностью. Глобальный кризис «пришел» к нам не по законам судьбы человечества. Его принес в своей голове сам человек, который упорно не желает учиться у истории. Он не желает познавать себя, не желает творить светлое будущее. Ведь, если взять каждого человека в отдельности, то за очень маленьким исключением все люди хорошие. Почему же они, объединившись, начинают и продолжают «пускать себе кровь»? А они ли пускают? Само общество? Природа? Скорее то, что нет целостного единства между троицей субъективностей: человека, общества, природы. Умершие поколения,