или рожей, или какой-либо другой болезнью, вызванной дурными соками. Однако довольно говорить о его глупостях. Ведь если кто-нибудь попытается высказать все, что Юлиану по заслугам следовало бы выслушать, ему бы потребовалась не одна или две, но множество книг.

Послушаем же, что он пишет дальше. А пишет он примерно следующее: «Я приведу еще один сильнейший аргумент: увидев это, следует обрести благоразумие и не действовать под влиянием черной желчи. Когда кажется, что в основе болезни лежит желчь, а мы даем средство, выводящее флегму, выводится желчь, а флегма не выводится; или если мы, предполагая избыток флегмы, даем средство, выводящее флегму, то флегма не выводится, а желчь выводится в обоих случаях. Дадим средство, выводящее воду, — и тут то, что выводится, окажется не водой, что неожиданнее всего, так как у страдающих водянкой причиной болезни очевидным образом является вода, и было бы естественно, чтобы под действием выводящего желчь средства выделялась желчь, а под действием выводящего флегму средства выделялась флегма». Таково его рассуждение. В нем с самого начала заслуживает удивления заявление о том, что не надо действовать под влиянием черной желчи. То есть это нас, последователей Гиппократа, он называет страдающими от избытка черной желчи. Однако эту шутку, скорее, следовало бы отнести к другим — к тем, кто учит, будто меланхолия вызвана избытком черной желчи. Юлиан же весьма похож на осла из басни Эзопа, который, увидев, что один из милетских щенков возлежит вместе с хозяином, когда тот завтракает, скачет вокруг него, играет и виляет хвостом, издавая при этом некий приятный звук, и что это радует и веселит всех присутствующих за столом, не стал медлить, но тут же запрыгнул на стол, заревел и стал скакать по столу, размахивая хвостом. Вот на него похож Юлиан, когда пытается шутить по поводу нашей меланхолии, притом что сам производит меланхолию от черной желчи. Оставь уже нас и займись своей черной желчью — ты, который не превзошел даже тех, которые являются детьми в искусстве медицины, а уже нападаешь на Гиппократа! Возможно ли большее переполнение черной желчью»? Возможно ли более очевидное невежество? Возможна ли большая дерзость? Ты бросаешь нам, Юлиан, эти насмешки и добавляешь к ним невежественные слова, нелепость которых ясна даже ребенку. Гиппократ сказал, что невозможно найти ни возраст, ни время года, ни какой бы то ни было момент, когда в нашем теле отсутствовала бы какая-либо из жидкостей, которые, по его словам, присутствуют всегда, — кровь, флегма и обе желчи (ведь он говорит, что все эти жидкости присутствуют постоянно, но количество той или иной из них может увеличиваться в зависимости от темперамента, природы тела, возраста, времени года, местности и заболевания). Ты же думаешь, что это учение опровергнуто, если человеку, страдающему от избытка желчи, дали средство, выводящее флегму, но вызвали этим выделение не флегмы, а желчи. *** Пускай; однако и мы знаем, что так бывает: лекарство не всегда выводит соответствующую ему жидкость. Разве это доказывает, что учение Гиппократа ложно? Ведь если все способы очищения одинаково выводят все жидкости, их можно объединить в один вид, и нет никакой разницы между кровопусканием и очищением. Однако так ли это, проще всего определить на опыте: возьмем двух людей похожего сложения и близкого возраста, имеющих брюшную водянку одного и того же размера, и дадим одному средство, выводящее воду, а другому сделаем кровопускание, и посмотрим, кто из них получит пользу, а кому будет причинен вред. И справедливо было бы, чтобы обоим удалили одинаковое количество жидкости, то есть излили бы столько же котил крови у одного, сколько котил воды удалили у другого посредством очистительного лекарства. Однако уступим им в этом: удалим у одного посредством очищения, если получится, 15 котил воды, а другому посредством кровопускания — всего два котила крови и посмотрим, кто из них будет зарезан (потому что как еще назвать кровопускание при водянке?), а кто получит величайшую пользу. Но что мы говорим, Юлиан? Разве только что описанный опыт не одинаков с тем, который ты предпринял немного раньше, или не похож на него? Он говорит: дадим средство, выводящее желчь, какому-нибудь больному водянкой. Оно, чтоб ты знал, и в этом случае выведет желчь, но в небольшом количестве и без всякой пользы. Дадим средство, выводящее водянистую жидкость, больному, страдающему избытком желчи, — оно выведет водянистую жидкость, но ее будет мало, и это причинит вред. Теперь, наоборот, дадим средство, выводящее воду, больному, страдающему асцитом, а средство, выводящее желчь, — страдающему желтухой. В обоих случаях будет выведено много жидкости, и это принесет больному большую пользу. Если Юлиан никогда не читал об этом ни у одного из врачей — что ж, я поражаюсь трудолюбию этого человека. Если же он читал об этом, но имел дерзость написать то, что он написал, — заслуживает восхищения его разум. Я думаю, у тех, кто слушал то, о чем было сказано, уже болят от этого уши. Юлиан же в своих писаниях об этом заявляет, что мы страдаем избытком черной желчи. Итак, ответим ему, вспомнив философов, которых он хвалит, и спросим, у кого из них выучился он тому методу доказательства, который он демонстрирует. Он говорит: «Если бы средство, выводящее желчь, по природе своей выводило ее, а не порождало, оно не выводило бы желчь у человека, страдающего избытком флегмы». Поразительное представление о логической последовательности! О мудрец и великий знаток диалектики! Что столь же мудрое сказали Хрисипп, или Аристотель, или Платон? Они как раз, если бы можно было предложить им рассмотреть эту тему, сказали бы, что из того, что в теле совершенно не содержится желчи, следует, что средство, выводящее желчь, не выведет никакой желчи, из того, что содержится мало желчи, следует, что выведенной желчи будет мало, точно так же как если бы желчи было много, то и выведено ее было бы большое количество. Однако Юлиан — мудрец, сумевший изобрести новую диалектику, — считает, что за принятием желчегонного не последует никакого выведения желчи в том случае, если в организме живого существа имеется мало желчи. И он еще заявляет, что это мы страдаем от избытка черной желчи, когда даем средство, выводящее воду, больным водянкой, а он находится в здравом уме, хотя из его учения следует, что им надо делать кровопускание.

Мало чем отличается от этих его рассуждений и то, что он пишет далее, в следующем пассаже: «Здоровье бывает неопределенным при частом чередовании приступов и отступлений болезни; мы считаем, что это