Вероятно, Мерривейл решил, что вопрос Перуджа поставил его в униженное положение, а потому немедленно постарался вернуть себе контроль над ситуацией.

– Мои отчеты полностью соответствуют обстоятельствам, которые для них были основанием.

Напыщенный ублюдок!

Перудж понимал, что его присутствие раздражает Мерривейла. Всегда раздражало. Перудж был очень крупным. Говорили, что он мог бы стать огромным, если бы накопил жирку. Но этого не произошло, и в нем сохранилась мягкая зловещая грация, которая так беспокоила Мерривейла.

– Шеф попросил меня выяснить, почему вторым номером вы назначили эту маленькую козявочку, Жанверта, – произнес Перудж.

– Потому что ему давно пора научиться брать на себя ответственность.

– Жанверту нельзя доверять.

– Чепуха!

– А почему вы не подождали и не дали мне возможности самому назначить в свою команду второй номер?

– Какой смысл было ждать? У нас не так много времени.

– Вот вы и совершили очередную ошибку, – заметил Перудж. В его голосе звучала уверенность человека, владеющего высшим знанием. Чего стоило одно только упоминание шефа.

Мерривейл чувствовал, как его шансы хотя бы чуть-чуть продвинуться по служебной лестнице в Агентстве опускаются до нуля. Лицо его помрачнело.

– Зачем вы лично летите в Орегон? – спросил Мерривейл.

– Обстоятельства заставляют, – ответил Перудж.

– Какие?

– Мы потеряли троих наших лучших людей.

Мерривейл кивнул.

– Но вы хотели поговорить о чем-то действительно важном, – напомнил он. – О чем же?

– У нас несколько претензий. Во-первых, в меморандуме, вами распространенном, сказано, что у нас нет уверенности относительно того, какие шаги нам следует предпринять в деле Хеллстрома. Шеф огорчен.

Мерривейл побледнел.

– Но мы… обстоятельства…

Перудж перебил его:

– Во-вторых, нас беспокоят инструкции, которые вы дали своим агентам. Странно то, что…

– Я точно следовал приказам, до последней запятой! – воскликнул Мерривейл, хлопнув ладонью по лежавшей на столе папке.

Да, в этой папке – вся история его жизни, подумал Перудж. Вслух же он сказал:

– Ходят слухи, что Тимиене не по душе было это задание.

Мерривейл презрительно усмехнулся и постарался сделать вид, будто данный факт не произвел на него впечатления.

– Они всегда возмущаются и болтают за моей спиной, – заявил он. – Не надо обращать внимания на слухи.

– У меня есть достаточные основания считать, что у нее были серьезные причины быть недовольной тем, как ведется дело. Высказывала ли она конкретные возражения?

– Да, мы говорили. Тимиена считала, что мы должны официально объявить о поисках пропавшего Портера.

– Почему?

– Просто у нее возникло такое ощущение, – произнес Мерривейл, намекая Перуджу, что расценивает это ощущение как обычную дамскую фобию.

– Только ощущение? И ничего более конкретного?

– Это все, что у меня есть.

– Ее ощущение, как ни прискорбно, хорошо соотносится с действительностью. Вам следовало прислушаться.

– У нее насчет всего были эти дурацкие ощущения, – возразил Мерривейл. – Тимиена не любила работать на пару с Карлосом, например.

– А вот вам и конкретное! Почему ей не нравилось работать с Карлосом?

– Я могу лишь догадываться, но полагаю, он подкатывал к ней, и ее это оскорбляло. Во всяком случае, мы этого не одобряем. Агенты знают, какую работу они должны выполнять и что это может за собой повлечь.

Перудж внимательно рассматривал директора оперативного отдела.

Физиономия Мерривейла – как открытая страница. Мысли, которые бороздили его мозг, легко на ней читались. Они обвиняют меня в потерях. Но почему меня? Я выполнял только то, что мне приказывали.

Не успел Мерривейл озвучить эти мысли, как Перудж сказал:

– На меня давят сверху, и мы должны предоставить объяснения. Ваше участие в данном деле вызывает особый интерес.

Мерривейл понял: давление идет сверху, и кого-то нужно выбрать в качестве козла отпущения. Имя козла – Мерривейл. Тот факт, что во многих случаях он сам защищал себя подобным образом, не уменьшит боль, которую он, выбранный в качестве мишени, сегодня должен испытать.

– Это несправедливо, – хрипло выдавил Мерривейл. – Просто несправедливо.

– Я хочу, чтобы вы вспомнили как можно больше из своего последнего разговора с Тимиеной, – произнес Перудж. – Все.

Мерривейл выждал минуту, чтобы восстановить самообладание.

– Все? – переспросил он.

– До мелочей.

– Хорошо, – кивнул Мерривейл.

У него был хорошо организованный мозг, способный воспроизвести по памяти любые разговоры. Но сейчас его положение затрудняла необходимость пропускать все, что он вспоминал, через сито анализа. Информацию, которая могла бы ему навредить, он опускал или редактировал. Занятый этой непростой работой, Мерривейл незаметно для себя утратил свой британский акцент, что Перудж счел забавным.

Наконец Перудж произнес:

– После разговора с вами Тимиена пошла искать Карлоса?

– Да. Тот находился в архиве, как я понял, – ответил Мерривейл и вытер со лба капли пота.

– Жаль, что мы не имеем возможности расспросить и ее.

– Я рассказал вам все!

– Я вам верю, – кивнул Перудж. – Но есть кое-что еще. Тимиена прочитала имеющиеся материалы и, тем не менее…

– Агенты иногда гибнут при выполнении задания. – заметил Мерривейл.

– Не спорю. Это в порядке вещей.

Мерривейл хмуро смотрел на Перуджа, думая, что начальство намеренно сгущает краски, чтобы иметь основания обрушить на него свой гнев.

– Карлос также выражал недовольство? – спросил Перудж.

– Ни в малейшей степени.

Размышляя, Перудж поджал губы. Чертова работа! Ну что ж, этот маленький бюрократ наконец попал. Легендарная осторожность Мерривейла подвела его. Хотя это еще как сказать! Карлос ведь может быть жив. Впрочем, вероятность этого почти равна нулю. Погибла первая пешка, потом вторая и вскоре третья. Настало время привлечь к делу более крупные фигуры.

– Карлос и Тимиена ссорились по поводу работы? – спросил Перудж.

– Не исключено.

– Что вы имеете в виду?

– Они постоянно нападали друг на друга. Все привыкли и не замечали этого.

– Теперь уже не выяснишь, в чем причина.