Ключ с едва слышным щелчком провернулся в замке. Дверь скрипнула – и разговор затих. Только для того, чтобы возобновиться, когда Квинт, только-только стащив тогу, вошел в атрий.

Геллия словно специально ждала его, стоя по самой середине комнаты, уперев руки в боки. Калавии нигде не было видно. Видимо, ей все-таки хватило мозгов сначала уложить ее спать.

- Я все знаю, Квинт, - твердо сказала Геллия.

На мгновение Квинт будто бы снова стал нашкодившим подростком, а она – превратилась в его мать. Он несколько раз неловко мотнул головой, но для того, чтобы отогнать этот настырный образ требовалось куда больше усилий.

Сперва Квинт попытался сменить тему:

- У нас есть еда, или мне сходить купить? Жрать жутко охота.

Но это не сработало.

- Не увиливай от разговора! – прошипела Геллия

- От какого разговора? – Квинт на удивление спокойно поставил сумку с табличками на стол, хотя внутри все вскипало и клокотало.

Геллия на мгновение стушевалась, но быстро нашлась:

- О твоем этом так называемом назначении!

Квинт несколько раз шумно вдохнул и выдохнул перед тем, как открыть рот:

- Геллия, это не обсуждается. Я военный трибун, это уже окончательно. Нравится тебе это или нет.

Сил вести этот бесконечный, ходящий по кругу разговор, просто не осталось.

Геллия обессиленно упала на кресло и обхватила голову руками:

- Да почему ты просто не отказался?! – воскликнула она, - Разве ты еще что-то должен этому Цезарю? Ты его спас, разве этого недостаточно?!

- Геллия, да что с тобой не так! – вскричал Квинт и с силой заехал кулаком по столу. В соседней комнате захныкала и заворочалась Калавия, и он тут же сбавил обороты, - Ты меня вообще слушаешь? Это мой единственный шанс выбраться из этого… Этого… - он развел руками в неопределенном жесте, но так и не смог подобрать правильное слово, - Этого. Это наш единственный шанс, как ты этого не понимаешь!

- Выбраться из чего, Квинт? – Геллия подняла голову и требовательно посмотрела на него, - Тебе что, не нравится наша жизнь?!

И он взорвался:

- Нет, Аид тебя побери! Не нравится, представь себе! – не в силах удержать себя в руках, он принялся ходить по комнате из стороны в сторону, - Как ты не понимаешь, я вырос здесь, вот прямо здесь, в Городе, на Субурре. Я привык, что вокруг всегда что-то происходит. Абсолютно всегда, без исключений. А у нас что? А? Ордий жене изменил, уже полгода все обсасывают! Да это новость на два часа не больше! Мне эта серость, она вот уже где! – Квинт провел указательным пальцем по горлу, - Я хочу большего. Я могу достичь большего, чтоб тебя!

- Ах вот ты как запел! – немедленно взвилась Геллия, - А как рассказывал, как рассказывал! И земля у тебя, и отступные, и поселимся, будем спокойно жить, детей заведем. А я уши развесила и поверила тебе, как дура! Почему я вообще выбрала тебя, а не Руга?!

Квинт остановился на месте и пристально уставился на нее.

- Что…? – в его голосе звучал лед.

Всхлип раздался совсем рядом, и ярость словно ветром сдуло.

Калавия стояла в двери, обнимала свою куклу и была готова расплакаться.

- Мам… Пап… Пожалуйста, не ссорьтесь…

Ветер не достигал сокрытого внутри квартиры атрия, и заснуть было невозможно из-за невыносимой духоты. Квинт не мог и не хотел видеть Геллию, - хотя бы до утра, если иных вариантов не существовало, - и варианта пойти спать в прохладную спальню тоже не было.

Позабытая на столе еще вечером записка стала первой жертвой его бессонницы.

В переплетении строчек, написанных странным почти непонятным почерком[2] и лишь слегка подсвеченных лунным светом, он едва-едва мог понять смысл написанных слов.

Мария. Приглашала его зайти к себе. Вроде бы, речь шла о каком-то деловом предложении, но уверенности в этом не было.

Хорошо, что Геллия не заинтересовалась этой запиской.

Нехорошее предчувствие нарастало всю ночь – и достигло своего пика, когда, едва выйдя с утра на улицу, Квинт услышал оклик:

- Калавий, ну и карьерный рост!

Он вздрогнул и обернулся.

- Галла? – возглас вышел слишком уж удивленным, - Тебя как сюда вообще занесло?!

Хозяйка борделя подпирала стену у выхода из двора инсулы, а возле нее маячили двое гладиаторов. Она никогда не ходила по улицам Города без охраны, будь-то днем, будь-то ночью.

- Да так, - глубокий утробный голос Галлы отражался от стен пустого в такую рань дворика, - Стало интересно посмотреть на такое чудо. Еще чуть меньше месяца назад ты зарабатывал на жизнь тем, что ловил беглых рабов, а теперь вдруг р-р-раз – и военный трибун. Чудо, не иначе.

- Эм… Спасибо? – неопределенно отозвался Квинт, а затем нахмурился, - Слушай, Галла, я тебя не первый год знаю. Ты же не просто так шла мимо и решила меня поздравить. Что тебе надо?

Галла кокетливо хохотнула:

- Да я вот думаю, это что же это за раб такой белобрысый был, что он тебя аж на должность в Восточной кампании Цезаря забросил…

Ну конечно. Главная сплетница – и одновременно с этим главный информатор Города, легко сложила два и два - и безошибочно вычислила, откуда именно дует ветер.

- Галла… - теперь в голосе Квинта звучала угроза, - Я тебя как подругу предупреждаю. Не копай в эту сторону. Просто не надо.

Губы Галлы растянулись в торжествующей улыбке.

- Спасибо, Калавий, именно это я и хотела услышать, - загадочно бросила она и спустя мгновение растворилась в толпе утренних работяг, бредущих по делам, оставив его беспомощно открывать и закрывать рот в попытке поймать разбежавшиеся слова.

Игра, в которую она играла, категорически ему не нравилась.

- Квинт, это что еще такое?! – возмущенный голос Геллии, раздавшийся сзади, вырвал Квинта из оцепенения и заставил поежиться.

Только этого ему не хватало…

- Ты что, с хозяйкой борделя якшаешься?! – Геллия сбежала по лестнице и остановилась напротив него.

Слава Галлы бежала впереди ее самой и, к огромному сожалению, не обогнула даже его жену.

Квинт тяжело вздохнул:

- Я полжизни ее знаю. Ее вся Субурра знает.

- Сегодня хозяйка борделя, а завтра что? Проститутку к нам в постель притащишь? – глаза Геллии метали молнии, - Кстати о, - она достала записку