10. Генрик Ибсен. «Пер Гюнт. Гедда Габлер»

11. Жозе Мария Эса ди Кейрош. «Мандарин»

12. Леопольдо Лугонес. «Империя иезуитов»

13. Андре Жид. «Фальшивомонетчики»

14. Герберт Джордж Уэллс. «Машина времени. Человек-невидимка»

15. Роберт Грейвс. «Греческие мифы»

16, 17. Федор Достоевский. «Бесы»

18. Эдвард Каснер и Джеймс Ньюмен. «Математика и воображение»

19. Юджин О’Нил. «Великий бог Браун. Странная интерлюдия. Траур – участь Электры»

20. Аривара Нарихира. «Исэ-моногатари»

21. Герман Мелвилл. «Бенито Серено. Билли Бадд. Писец Бартлби»

22. Джованни Папини. «Трагическая повседневность. Слепой поводырь. Слова и кровь»

23. Артур Мейчен. «Три самозванца»

24, 25. Фрай Луис де Леон. «Песнь песней. Переложение Книги Иова»

26. Джозеф Конрад. «Сердце тьмы. Конец рабства»

27. Эдуард Гиббон. «Закат и падение Римской империи»

28. Оскар Уайльд. «Эссе и диалоги»

29. Анри Мишо. «Варвар в Азии»

30. Герман Гессе. «Игра в бисер»

31. Енох Арнольд Беннетт. «Заживо погребенный»

32. Клавдий Элиан. «История животных»

33. Торстейн Веблен. «Теория праздного класса»

34. Гюстав Флобер. «Искушение святого Антония»

35. Марко Поло. «Описание мира»

36. Марсель Швоб. «Воображаемые жизни»

37. Джордж Бернард Шоу. «Цезарь и Клеопатра. Майор Барбара. Кандида»

38. Франсиско де Кеведо. «Час воздаяния, или Разумная фортуна. Марк Брут»

39. Иден Филпотс. «Рыжий род Редмейнов»

40. Сёрен Кьеркегор. «Страх и трепет»

41. Густав Майринк. «Голем».

42. Генри Джеймс. «Урок мастера. Частная жизнь. Рисунок на ковре»

43, 44. Геродот. «История в девяти книгах»

45. Хуан Рульфо. «Педро Парамо»

46. Редьярд Киплинг. «Рассказы»

47. Уильям Бекфорд. «Ватек»

48. Даниель Дефо. «Радости и горести знаменитой Молль Флендерс»

49. Жан Кокто. «„Профессиональный секрет“ и другие тексты»

50. Томас Де Куинси. «Последние дни Иммануила Канта и другие сочинения»

51. Рамон Гомес де ла Серна. «Предисловие к собранию сочинений Сильверио Лансы»

52. «Тысяча и одна ночь» (Избранные сказки в переводе Антуана Галлана)

53. Роберт Льюис Стивенсон. «Новые сказки тысячи и одной ночи. Маркхейм»

54. Леон Блуа. «Спасение через евреев. Кровь бедняка. Во тьме»

55. «Бхагавадгита. Сказание о Гильгамеше»

56. Хуан Хосе Арреола. «Фантастические истории»

57. Дэвид Гарнетт. «Женщина-лисица. Человек в зоопарке. Возвращение моряка»

58. Джонатан Свифт. «Путешествия Гулливера»

59. Поль Груссак. «Эссе о литературе»

60. Мануэль Мухика Лайнес. «Кумиры»

61. Хуан Руис. «Книга о Благой Любви»

62. Уильям Блейк. «Полное собрание стихотворений»

63. Хью Уолпол. «На темной площади»

64. Эсекьель Мартинес Эстрада. «Сборник стихов»

65. Эдгар Аллан По. «Рассказы»

66. Публий Вергилий Марон. «Энеида»

67. Вольтер. «Философские повести»

68. Дж. У. Данн. «Опыт над временем»

69. Аттилио Момильяно. «О „Неистовом Роланде“»

70, 71. Уильям Джеймс. «Многообразие религиозного опыта. О природе человека».

72. Снорри Стурлусон. «Сага об Эгиле»

73. «Книга мертвых»

74, 75. Джон Александр Ганн. «Проблема времени»

Предисловие

Год за годом наша память создает разнородную библиотеку из книг или отдельных страниц, чтение которых делало нас счастливыми и радость от которых нам было бы приятно разделить с другими. Тексты в такой личной библиотеке не обязательно самые известные. И это понятно. Ведь профессоров литературы – а кто, как не они, создает известность? – куда меньше занимает красота, чем превратности моды и даты литературной истории вкупе с пространным анализом книг, которые, кажется, и писались для подобного анализа, а не для читательского удовольствия.

Напротив, задача библиотечки, для которой я пишу предисловия и очертания которой уже смутно различаю, – быть источником этого удовольствия. В отборе книг я не ограничивался своими литературными привычками, определенной традицией, определенной школой, какой-то страной или эпохой. «Иные гордятся каждой написанной книгой, я – любою прочтенной», – написал я однажды. Хороший ли я писатель, не знаю; но читатель, смею думать, неплохой и, уж во всяком случае, чуткий и благодарный. Мне хотелось, чтобы эта библиотека была такой же разнообразной, как неутолимая любознательность, которая подталкивала и по-прежнему подталкивает меня углубляться в различные языки и разные литературы. Я знаю, роман – жанр не менее искусственный, чем аллегория или опера, но включаю сюда и романы, ведь они тоже вошли в мою жизнь. Повторюсь: эта серия разнородных книг – библиотека симпатий.

Мы с Марией Кодамой объехали земной шар по суше и по морю. Были в Техасе и Японии, в Женеве и Фивах. А теперь, чтобы собрать воедино все тексты, которые были важными для нас, обходим дворцы и галереи памяти, как писал Святой Августин.

Книга – вещь среди других вещей, том, затерянный среди других томов, наполняющих равнодушный мир, пока не нашелся ее читатель, человек, которому предназначены ее символы. Из этой встречи и рождается неповторимое чувство, называемое красотой, чудесная тайна, расшифровать которую не под силу ни психологии, ни риторике. «Роза цветет безо всякого почему», – сказал Ангелус Силезиус, а Уистлер через несколько веков заявил: «Искусство существует – и всё».

Пусть же эта книга дождется своего читателя.

1985

Хулио Кортасар

«Рассказы»

В сороковых годах я был секретарем редакции в одном достаточно неизвестном литературном журнале. Как-то раз, в обыкновенный день, рослый молодой человек, лицо которого я не могу сейчас восстановить в памяти, принес рукопись рассказа. Я попросил его зайти через две недели и пообещал высказать свое мнение. Он вернулся через неделю. Я сказал, что рассказ мне понравился и уже поставлен в номер. Вскоре Хулио Кортасар увидел свой «Захваченный дом» напечатанным с двумя карандашными рисунками Норы Борхес. Прошли годы, и однажды вечером, в Париже, он сказал мне, что это была его первая публикация. Я горжусь, что помог ей появиться на свет.

Темой того рассказа был постепенный захват дома чьим-то невидимым присутствием. В последующих вещах Кортасар брался за нее не так прямо и поэтому более результативно.

Прочитав роман «Грозовой перевал», Данте Габриэль Россетти написал другу: «Действие происходит в аду, но места, неизвестно почему, носят английские названия». То же самое у Кортасара. Его герои – самые обычные люди. Их связывает рутина случайных привязанностей и столь же случайных размолвок. Обстановка – марки сигарет, витрины, прилавки, бутылки виски, аптеки, аэропорты и перроны – тоже самая обычная. Тут читают газеты и слушают радио. Топография – то буэнос-айресская, то парижская, и сначала может показаться, будто речь идет о простой хронике. Но мало-помалу понимаешь, что это не так. Рассказчик умело втягивает нас в свой чудовищный мир, где счастливых нет. Этот мир проницаем, сознание человека может здесь вселиться в животное и наоборот. Кроме того, автор играет с материей, из которой сотканы мы все: я говорю о времени. В некоторых рассказах две временные цепочки сплетаются или подменяют друг друга.

Стиль кажется небрежным, но каждое слово взвешено. Передать сюжет кортасаровской новеллы невозможно: в каждой из них свои слова стоят на своем месте. Пробуя их пересказать, убеждаешься, что упустил главное.

1985

«Апокрифические Евангелия»

Читая эту книгу, мы чудом возвращаемся к первым векам нашей эры, когда религия воплощала страсть. Догматы Церкви и рассуждения богословов последовали потом; вначале самой важной была новость, что Сын Божий тридцать три года существовал в образе человека – подвергнутого бичеванию и распятию человека, чья смерть искупила грехи всех потомков