— Симпатичная картина, — обыденным тоном заметил суровый капитан. Чудачка рассудила, что этот человек склонен преуменьшать и не желает знать в этом своем пристрастии никакой меры. — Она никогда мне не надоедает. А как вам, Кеттл?

Пилот, стоявший на небольшом возвышении за спиной капитана, снова от души расхохотался. Таков и был его ответ.

На это суровый капитан скупо улыбнулся, и выражение его глаз в точности отразило то яростное, радостное стремление к цели, которое целиком пропитало корабль, несший Чудачку сквозь клочья туманов. Опустив ладони на поручень, он подался вперед, в объятия ветра, и глаза его прикрылись от наслаждения.

— Ой, — выдохнула девушка. — Теперь я понимаю. Вы и есть «Хищница», а она — это вы.

Моргнув, он повернулся, чтобы изумленно уставиться на Чудачку:

— Вы со мной сейчас говорили, мисс Чудачка?

— Да, капитан, — кивнула девушка. — Если можно. Вы друг другу очень… — она легко повела рукой, — …подходите.

Голос корабля громко произнес внутри ее головы:

— Совершенно верно, дитя. Тебе удалось очень точно выразить мои чувства на этот счет.

— Я… Я понимаю, — сказал суровый капитан. — В таком случае, надеюсь, вы не сочтете за излишнюю дерзость, если я спрошу у вас совета. Мне нужно знать, где сейчас находится «Туманная акула», чтобы настичь ее.

— Ой. Но тут я никак не смогу вам помочь, — неуверенно переступила с ноги на ногу Чудачка. — Видите ли, я могу указать только местоположение коллекции мастера Феруса.

Губы сурового капитана, растягиваясь, сложились в вежливую, хотя и хищную улыбку:

— Этого мне будет достаточно, мисс Чудачка. Вполне достаточно.

Кивнув, Чудачка направила внимание внутрь себя. Она сможет разглядеть, где сейчас коллекция мастера, если обдумает это хорошенько. Она собрала свои мысли вместе, фокусируя их на тщательно подобранных вещах в коллекции, на энергии подброшенных туда и помеченных надлежащими значками кристаллов, — и готово. Вон она, светящаяся звезда над линией горизонта. Это сияние девушка видела предельно ясно, несмотря на все слои тумана, — как увидела бы, заслони его собой деревянная стена или даже двадцать ярдов копьекаменной кладки. Заострив сознание, она даже смогла приблизить звезду к себе, чтобы увидеть окружающее пространство: замкнутую, тесную пустоту внутри деревянных стен… нет, внутри кабины на борту воздушного судна, где тоже билось огромное сердце, — почти как у «Хищницы», но со стесненной, чуть вымученной нотой в призвуках пульса.

— Там, — объявила она, вытягивая указательный палец: — Немного влево и выше.

— Бежит очертя голову, — с явным удовлетворением произнес суровый капитан. — Полагаю, они планируют прятаться на самом краю туманов, пока не покинут пределы досягаемости кружащих вокруг наших крейсеров. Примите на два деления влево, мистер Кеттл, и последуем градусу ее подъема.

— Есть два деления влево и постепенный подъем, — откликнулся пилот, чьи широкие ладони надежно контролировали штурвал. — А с чего вы решили, что «Туманная акула» выберет именно эту тактику?

— Я хорошо знаком с дамой, которая там командует, — спокойно ответил суровый капитан.

— Тогда вы наверняка знаете, что в запасе у этой дамы всегда найдется какой-нибудь хитрый трюк, — проворчал пилот.

— На этот раз, мистер Кеттл, я ее опередил.

— Сэр?

Удовлетворение в голосе сурового капитана заметно сгустилось.

— Не так давно я попросил мистера Штерна нанести на «Туманную акулу» небольшой визит. Он размазал по внутренней поверхности их «клетки Хаслетта» то, что осталось от рагу, которое я тем вечером почти приготовил на камбузе.

Пилот издал сдавленный смешок. А потом не выдержал и захохотал в голос, подвывая от удовольствия. Суровый капитан не снизошел до того, чтобы присоединиться, но его лицо украсилось вдруг расцветшей на нем улыбкой.

— Простите, капитан, — заговорила Чудачка. — Я не совсем понимаю.

— Жир и прочие органические остатки, мисс Чудачка, — сообщил он девушке. — Так называемая «клетка Хаслетта» сообщает энергию от корабельного ядра в виде электричества. Чем более узко вы ставите «клетку», тем больше тока через нее проходит, и тем сильнее она накаляется.

Чудачка нахмурилась, соображая.

— Тогда… Прошу прощения, но разве это не… ваш суп не пригорит?

— Он пригорит дочерна, — с издевкой в голосе подтвердил пилот. — До вонючего черного желе и копоти.

— И, можно предположить, это… не лучшим образом скажется на «клетке Хаслетта», правильно? — переспросила Чудачка.

— В самую точку, — объявил суровый капитан.

— Это перевернет все их распределение энергии вверх тормашками, — сообщил пилот. — Создаст непомерную нагрузку на все системы. Мощность эфирных сетей «Туманной акулы» упадет процентов на десять, пожалуй. Точно такую же проделку как-то раз провернула с нами та грязная с…

Суровый капитан пронзил пилота укоризненным взглядом и мотнул головой в сторону Чудачки.

Пилот запнулся.

— …Провернула та свора мошенников пару лет назад, во время Воздушных состязаний, которые устраивало Копье Олимпия, — невозмутимо продолжил он. — Лишь по этой причине им удалось нас обставить.

Суровый капитан молчал, продолжая улыбаться, — но в его глазах зажглись и принялись пульсировать яростные огоньки, и Чудачка ясно ощутила, что сердце корабля колотится в точном ритме с ними.

— Это случится не сразу, — продолжал пилот. — Но как только суп пригорит, мы довольно быстро настигнем «Туманную акулу», да к тому же получим преимущество в сражении.

— Пока еще этого не произошло, — прервал его излияния суровый капитан, — мы вынуждены просить вас оставаться здесь, с нами, и помогать корректировать курс нашей погони в этом тумане.

— Останусь, — задумчиво кивнула Чудачка. — Но мне следует быть рядом с учителем…

Хмуря брови, она ненадолго прикрыла глаза. Привела мысли в порядок и затем робко спросила:

— Вы меня слышите? Мы можем поговорить?

— Ну конечно, — прогремел внутри головы девушки голос корабля.

Чудачка вновь отыскала уникальный энергетический узор кристаллов, хранящихся в коллекции мастера, нащупала красное свечение удаляющейся звезды.

— Вы видите?

— Вижу. Зачем ты мне показываешь это, дитя?

— Эти вещи собраны на борту судна, на которое мы охотимся, — объяснила Чудачка. — Вы сможете указать на них остальным?

— Разве они не видят их так же, как и ты?

— Я так не думаю, — призналась Чудачка кораблю.

— Бедняжки, — сказал корабль голосом, исполненным мягкой грусти. — Они стараются как могут.