Шрифт:
Закладка:
Драка не завязалась только благодаря Флатэсу и Лауре, а вот нервы медитрии они так сильно пошатнули своим поведением, что она готова была выставить вон всех. По итогу рядом с Ланией не остались только Ингелео, Анисия и сама Амкапир. Им пришлось разбрестись по комнатам.
С наступлением утра, Калеса не была нисколько рада тому, что настроение у погоды такое радостное, ведь сама студентка готова была рвать и метать от злости. Идти к какой-то девчонке, а тем более подруге Малера, ей не льстило. Всю дорогу она неустанно бормотала себе под нос возмущения и кривилась. Вспомнила встревоженный взгляд возлюбленного, наполненный чем-то настолько сильным, что не прочитать его было просто невозможно. Ревность внутри, подобно разъярённой собаке, неустанно рычала и драла глотку, что есть мочи.
Преодолела, в конце концов, вход в академию, а после и путь до кабинета. Калеса осторожно приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Всё внутри скрутило до того неприятно, что начало подташнивать. Кожа запылала от раскалившейся в одночасье злости, а пальцы невольно сомкнулись на ручке двери так сильно, что та жалобно пискнула. Она готова была увидеть что угодно, но не то, что предстало её глазам.
К удивлению, из медпункта исчезли Флатэс, Лаура и Валтис — как это произошло, Амкапир даже не думала. Больше всего её раздражало то, как кучерявая голова Присфидума лежала на койке, а сам он мерно сопел, крепко сжимая ладонь подруги в своей. От этой картины голова начала кружиться, а горечь скапливаться комом в горле. Радовало только то, что оба спали. Калеса просто не вынесла бы их улыбок и взглядов друг на друга. Сжав руку в кулак и заскрежетав зубами, она таки вошла внутрь, ненавистно оглядывая раскинувшиеся по подушке волосы цвета спелой рябины.
Чего девушка и правда не могла понять, так это чувств самого академца. К кому всё-таки он испытывает то, что заставляет сердце расцветать и биться чаще? К Калесе, Лании или сразу к обеим? Уж чего-чего, но девушка бы никогда и не подумала, что он настолько любвеобилен. От этой мысли затошнило ещё сильнее. Тело пробрало неприятное клокочущее чувство, разъедающее остатки здравомыслия и отравляющее мысли в сто крат сильнее, чем какая бы то ни была злость.
Ресницы Малера задрожали, он начал понемногу двигаться, пока не открыл глаза. Потерев лицо, он первым делом повернул голову, увидел скреплённые с Нобилиа пальцы и крепче сжал, обхватив её ещё и второй ладонью. От этого действия, грудь Калесы болезненно сдавило, она даже не сразу смогла снова вдохнуть. Явно уставшим взглядом тёмно-синих глаз, походящих на грозовое небо с ярыми вспышками молний, всё так же беспокойно разглядывал девушку, что так и не очнулась.
Не в силах больше сдерживать своего негодования, Амкапир, поджала губы, уверенно обогнула кровать и остановилась рядом с Присфидумом. Девушка понимала, что он её заметил, но повернуться не удосужился; продолжил сверлить Ланию печальным взглядом. В какой-то момент недовольная Калеса даже увидела тень вины, но предпочла отмахнуться от анализа эмоционального состояния парня. Гневно выгнав воздух через ноздри, она, так и не дождавшись к себе внимания, раздражённо ткнула его пальцем в предплечье. Академка взяла инициативу в свои руки и не дала Малеру и рта открыть:
— В какие игры ты играешь? Нравится разрываться на два фронта или ты просто хочешь заполучить сразу обеих?
Малер устало прислонил лоб к скреплённым рукам, не намереваясь выпускать ладонь Лании.
— Нет никакой игры. Мне не до твоих истерик, ты уж извини. Давай поговорим попозже.
— Что значит «позже»! — разозлилась девушка, и попыталась ухватить его за рукав футболки, однако он резко отшатнулся и высвободился, ударив легонько настырную девушку по пальцам. — Ты не можешь поступать так со мной!
— Ты вообще нормальная? — со сдавленной злостью спросил Присфидум и наконец обратил к ней голову. Отстранённость и холодность в глазах, заставили Калесу отшатнуться назад. — У меня нет времени разбираться с твоими детскими истериками, когда с моей подругой творится, тёмный знает, что? Ты вообще можешь думать о ком-то кроме себя или переломишься?
— Подруга? Ха! Да, ты даже не подходил к ней за последние недели! О какой дружбе ты тут сейчас пытаешься говорить, если сам же её и кинул? Не ожидала от тебя такого лицемерия.
— С собой меня не ровняй. Если пришла чтобы ссориться, то уходи. Сейчас не место и не время. А поговорим, как только я убежусь, что с Ланией всё в порядке.
— Лания то, Лания это! А как же я? Ты, что решил оставить меня, только потому что твоя подружка не знает меры в алкоголе? — разразилась Калеса, яростно взмахнув руками.
— Замолчи, — тихо прошипел Малер, прикрыв глаза и опустив голову. — Хватит нести всякий бред. Тебе и правда, лучше уйти, — голос прозвучал твёрже, но усталость дала-таки о себе знать.
Его слова резали Амкапир без ножа, от чего глаза начало невероятно печь. Кожа запылала сильнее прежнего, казалось, что она вот-вот воспламенится.
— Прости, — неожиданно даже для самой себя выдавила девушка, прикусив губу. — Я не хотела… прости. Не гони меня, пожалуйста.
Залетающий в помещение лёгкий ветер трепал прозрачные светлые занавески, переливающиеся на свету. В повисшей тишине было слышно лишь дыхание, но понять чьё именно, Амкапир не могла. То ли это она так громко дышала, то ли Малер, то ли это и вовсе игра воображения.
Склонив голову, Калеса уставилась себе в ноги, продолжая стискивать губу губами, чтобы та перестала дрожать. Мысли сумбурно носились в голове, причиняя только больше вреда скопившимся в них негативом. От стрессовой ситуации отвлекла странная возня. Оба академца обратили свои взоры к кровати. Лания открыла глаза. От её пустого взгляда по коже Калесы пробежали мурашки. Нобилиа, точно утратившаяся душу, смотрела в никуда.
Она начинает исследовать помещение с тем же пугающим выражением. Находит сначала Калесу, не задерживаясь на ней склоняет голову и замечает перед собой оживившегося Малера, который чуть ли не подскакивает со своего места.
— Лания! Ты очнулась! Как ты себя… — не успевает академец закончить, как на лице Нобилиа вдруг плавно появляется порез, протянувшийся вдоль по щеке. Он тотчас начинает кровоточить, а Амкапир вздрагивает.
— Что это? Малер, что с ней? Её щека!
Присфидум, точно ужаленный током, отдёрнул руку, вскочил и сделал несколько шагов назад с шокированным видом. Он продолжал пятиться, пока не упёрся в Калесу. Его губы дрожали. Они начали шевелиться в беззвучном крике одного и того же слова: «Нет».
Амкапир всерьёз заволновалась, наблюдая за
