— " Мужья полезны не только этим, драгоценнейшая. — Раздался в моей голове густой бархатный голос менталиста. — Мужья это защита, покой, внимание и забота…

— Ага, а кролик — это не только мягкий мех, но и немного вкусного мяса" — вспомнила я, под озорной смех мамы, ускользнувшей из моего сознания и оставившей высокого лорда без ответа.

— Риа? — Дружный выдох близнецов — наёмников привлек всеобщее внимание.

Девушка испуганно дёрнулась, пытаясь спрятать за собой двух любопытных девчонок. Аскер, хоть и в полубессознательном состоянии, но почувствовал эмоции девушки. Серый змей, слегка пошатываясь, встал, загораживая собой рыженькую от побратимов, которых не узнавал из-за своего состояния. Да и нехороший, очень нехороший, прищур глаз рыси не сулил братьям ничего хорошего. Естественно, вскочивший с лежанки серый опять сорвал кучу повязок, чем вызвал уже раздражение Элины.

— Марина, да выруби ты, наконец, этого оглашенного, как тогда Зубейра! Ну, сил же уже никаких нет! Сколько можно накладывать ему повязки заново, пока он тут выделывается перед собственной женой!

— Как женой? — От удивления Рианнон забыла даже про опасения перед своими синими мужьями.

— А это пусть тебе твои мужья сами объясняют — сказала я, зажимая на спине не ожидавшего от меня такого нага, определенную точку.

— Лира, помнишь, когда мама уходит в город, зелья продавать, она нам всегда подарки привозит, если мы хорошо себя ведём? — Начала Марисса. — Это, наверное, папы, и их долго дома не было, а мама, наверное, себя тоже хорошо вела, вот они ей этого, мужа, и привезли, в подарок.

— Не знаю. — Нахмурилась более бойкая Лира. — Что там за папы, ещё не понятно, а вот этот серый точно хороший, уже проверенно. Так что подарок забираем точно.

Вечер затягивался. Пока отправили мужчин к ручью мыться, пока обработали все ранки и даже царапины, кто знает, что там за оружие, как за ним ухаживали и не смазывали ли каким-нибудь ядом… Когда мы усадили мужчин ужинать и выспрашивать, что происходило у них там, уже хорошо стемнело. Синие наёмники почти не участвовали в разговоре, пожирая глазами то жену, то двух очаровательных озорниц, которые сидели рядом с мамой и с любопытством рассматривали братьев.

Сама Рианнон заметно волновалась и явно не находила себе места. Зато мне, сидящей напротив, было заметно, как оба нага, словно случайно, все время задевали девушку хвостами. Заметила это не только я. Рысь, что лежала растянувшись, немного в стороне, поднялась и перелегла за спину девушки. И после этого, каждое поползновение хвоста наказывалось ударом когтистой лапы. И при этом у этой зверюги было такое ехидное выражение морды, что я еле сдерживала улыбку.

Даже то, что мы сами попали под перекрестный допрос о произошедшем на поляне, и о том, что удалось узнать оркам. Радовало, что меры принятые ещё на памятном совете в замке Эрара, работали и помогали предотвращать похищения детей.

Вот и сейчас выяснилось, что орденом, было нанято несколько шаек, но от трёх уже вестей давно не было, а как выяснил Эрар, они были уничтожены во время нападения на поселения. Бандиты не ожидали сопротивления, но нарвались на наёмников Гардаранов, что наравне с гвардейцами имели сейчас опорные пункты по всему королевству. Плюс, получив сигнал тревоги, сразу прибыло подкрепление.

Мародёрам не помогли ни амулеты, ни оружие, ни взрывные зелья, щедро поставляемые орденом, поддерживающим разбойничьи шайки на территории оборотней. Эта же орава была более везуча, около десятка девочек они всё-таки смогли отловить. Сейчас девочек переправили в приют Живы. Прийти в себя и отдохнуть, а дальше будет видно, как устроить их судьбу, ведь родителей почти у всех убили бандиты.

К концу ужина неожиданно пришел в себя и Аскер. К костру он полз с остановками, и слегка заваливаясь, но даже смог съесть жидкой похлёбки с измельчённым мясом, приготовленной специально для него.

Спохватившись, что уже глубокая ночь, и отправив детей спать, хотя некоторые и возмущались, что уже взрослые, и вообще глава клана, мы наводили порядок.

Собрав всю грязную посуду, я утащила Рианнон к ручью. Девушка первой начала разговор.

— Вы знали? — спросила она, сжав в руках глубокую миску, которую натирала местным аналогом чистящего порошка.

— Догадалась — не стала отпираться я. — Про свою жену, и про то, как обидели решив, что ты и есть та мадам, что пытала их побратима, наги рассказали почти сразу после знакомства. Уверилась, когда ты представилась, ну и когда во время перевязки нага у тебя на запястье сбился платок закрывающий… Как это… Брачный ожог?

— Это просто ожог. Они меня обманули, сказали, что раз нет связи и не в сезон выбора, то надо так. А я поверила, вот и…

— Нет. Они когда разобрались, себе точно такие же сделали, просто прикрыли кожаными браслетами. Ну а серый решил, что раз, ты пострадала из-за него, то он тоже будет твоим мужем. Я его так и дразнила, муж-сюрприз. Ты лучше скажи, почему у тебя девчонки пап ждали? Я так поняла, что они про отцов знали.

— Знали, конечно. Не всё. Что папы наги, что наёмники… А остальное… Ну, как я могла остальное рассказать? Стыдно же.

— В смысле? — Я чуть отмытый уже котелок не утопила в глубоком ручье.

— Да в прямом. Ну, вот как такое девочкам рассказать?

— Да, какое ещё такое? — Я отняла у девушки посуду и усадила ее на лежачее рядом бревно, а сама села перед ней, сложив ноги "по-турецки" и взяв ее за руки. — Давай, рассказывай все с начала. И вместе уже решим, такое там или не такое. А то у нас уже одна надумала себе, еле разгребли четырнадцать лет спустя.

Девушка попыталась сначала вырвать руки и встать, чтобы уйти. А потом, видимо решив что-то, несколько раз глубоко вздохнула, как перед прыжком с большой высоты и начала, сначала тихим, запинающимся голосом, а потом все увереннее. Словно сама вернулась в те дни.

— Родители у меня умерли рано. Мама в родах, а папа, когда мне было лет пятнадцать. С рождения я была на кормилице, которая потом стала моей няней. Сама она была из человечек, не попавших под отбор, работала в таверне, на окраине. Там же ее и обидел один из постояльцев. А когда она не смогла работать, из-за большого срока беременности, хозяин её выгнал. На улице её обокрали и избили. Отец нашёл ее почти умирающей и принес домой. Мама была целительницей. Вместе с папой они сделали, что могли, но ребёночка Надди спасти не смогли. А через пару дней и у мамы случились роды. Остановить кровотечение не смогли, и мы с папой остались вдвоем. Папа не знал, что со мной делать, но я для него была не просто его ребенком, но и частичкой мамы, её даром. Поэтому, когда Надди взялась меня кормить, ведь у неё молоко было, а ребенка, к сожалению, нет, отец обрадовался, что будет, кому позаботиться обо мне. Так и получилось. Отец ходил охранником с караванами, а мы с Надди ждали его дома. Я очень рано потянулась к целительству и маминым книгам, проснулось мамино наследство. А вскоре и папин дар проявился. Папа мог понимать зверей, это как общаться картинками. Вот и я смогла. А когда мне было пятнадцать, папа погиб при нападении на караван бандитов. Нам привезли только тело. Через год ушла и Надди. Последствия того избиения все время давали о себе знать. Я осталась одна. Сначала продавала травы, потом начала составлять зелья, от самых простых до все более сложных. Потом начала и лечить. За три года со смерти отца, я смогла заработать репутацию хорошего целителя, не смотря на возраст, и ко мне шли со всего города. А ещё очень многие наёмники, у нас же город чуть ли не их столицей считается. У меня даже на лавке были охранные знаки от нескольких гильдий, в благодарность за лечение и зелья для них. Так что, жила я спокойно, никого не боялась, врагов никаких не было. Не очень богато, но сыто. Хватало даже на то, чтобы потихоньку ремонтировать дом. А потом в моей лавке появились они. Сильные, красивые, что-то спрашивали про травы, какие-то зелья попросили сделать для них.