вприпрыжку бежала по гвоздям, оборачивалась, показывала зеленоватый язык, бежала дальше. Пахло мертвыми лилиями, цокот копыт перешел в болотное чавканье, Ричард оглянулся, сзади не было ничего, только плесень на стенах и лунная гниль.

– Трак-так-так, ты – дурак, – завопила девчонка, приставляя к носу растопыренные пальцы, – и тебя укусит рак!

3

– Просыпайся, – велел Альдо, и тут же сам широко зевнул: – Пойдем поприветствуем этот зверинец.

– Я готов. – Все утряслось, почему же он не радуется? Нет сил, или дело в старом клене, который теперь доживет до весны? Ты долго собирался и наконец собрался, только драки не будет. Ты со своим решением оказался не нужен, Ворон перезимует у Левия, а весной подойдет Савиньяк…

– Доброй ночи, господа, – его величество широким жестом обвел разглядывавших шпалеры приглашенных и уверенно направился к кардиналу. – Признаться, ваше высокопреосвященство, я рад, что вы приютите кэналлийца. Этот зверь слишком хлопотен в содержании.

– Я был готов освободить вас от него еще днем, – напомнил клирик, трогая милосердного голубка. – Надеюсь, герцог Окделл скоро к нам присоединится.

– Вне всякого сомнения, – сюзерен улыбался широко и беззаботно. – Мы не намерены отпускать гостей раньше полуночи, а Окделл с Мевеном появятся не позже половины одиннадцатого, разве что застрянут перед зеркалом.

Дикону сегодня не до зеркал. Сопровождать в Ноху бывшего господина, а до того бросить ему вызов… Мевен обещал не допустить встречи, но дуралей, чего доброго, захочет доказать то ли Придду, то ли себе, что не боится. Попробуй, удержи такого…

– Молодым людям свойственно уделять внимание своей внешности, – его высокопреосвященство был само понимание. – Мы подождем цивильного коменданта, сколько бы ни занял его туалет. Кстати, не могу не отметить, что золотистый цвет зимой выглядит приятней, нежели режущий глаза белый.

– Принцесса Матильда и моя названая кузина думают так же, – быстро произнес сюзерен. – Они привезли из Алата множество сундуков, неприлично держать их запертыми.

– Без сомнения, – одобрил мифические сундуки кардинал, – тем более в глазах Создателя нашего бел лишь Эсперадор, но когда мы увидим ее высочество?

– Моя предприимчивая бабушка с отрядом мушкетеров лично проверяет Кольцо Эрнани, – засмеялся Альдо. – Скоро она вернется, и я дам в ее честь большой прием.

– Гостеприимство Раканов поражает, – вступил в беседу кашляющий дуайен, – мой преемник будет счастлив попасть к столь блистательному двору.

– Но мы не желаем расставаться с вами, маркиз, – сюзерен выпустил локоть Робера и подхватил Габайру, – без вас Посольская палата опустеет.

– О, – старикашка прикрыл рот коричневым с золотой окантовкой платочком, – граф фок Глауберозе более представителен, нежели я, и он отличается крепким здоровьем. Я бы не пережил известий, подобных тем, что пришли из Хексберг.

– Граф фок Глауберозе – дриксенец, а значит, воин, – пришел на помощь оледеневшему союзнику Маркус Гамбрин. – Воин вынесет больше купца.

– Кому это и знать, как не купцу? – ухмыльнулся в свой платок Габайру. – Увы, сударь, тревога гнездится не только на севере. Вы слышали, что мориски зашевелились и собираются на Межевых[24] островах напротив гайифских берегов?

– Маркиз Габайру, – торопливо вмешался экстерриор, – когда мы увидим вашего преемника?

– Граф Ченизу прибудет на следующей неделе, – с готовностью объявил пока еще дуайен. – Это во всех отношениях примечательный человек. Он пользуется исключительным расположением его величества Фомы и прекрасно знаком с талигойскими… особенностями. Я узнал о его приезде прямо в королевской приемной, без сомнения, это доброе предзнаменование. Кстати, курьер, доставивший известие, проезжал мимо Нохи и Ружского, простите, Гальтарского дворца, но не встретил по пути ни герцога Окделла, ни эскорт. Только людей его высокопреосвященства. Так странно…

– Действительно, странно, – согласился очнувшийся Рокслей, – на этой дороге невозможно разминуться.

– Ваше величество, – королевский дворец, Ружский, Ноха, ворота Лилий… Тут и впрямь не разминешься, – нелишне проверить, где они. Я мог бы…

– Нет! – Сюзерен не сказал, а рыкнул, но тотчас улыбнулся. – После лихорадки на холод?! Мы не можем рисковать нашим Первым маршалом накануне войны.

– Я должен проверить, – проснувшееся беспокойство визжало все громче. – Карваль занят, Лаптон тоже, кроме меня некому.

– Гимнеты, скрестить копья! – Альдо был непреклонен. – Эпинэ, вы остаетесь с нами дожидаться ужина. Причин для беспокойства нет. Мы высоко ценим генерала Карваля, но у нас нет повода оскорблять недоверием цивильную стражу и солдат гарнизона. К тому же утром прибыло подкрепление.

– Я видел лазоревые кокарды, – вступил в разговор посол Дриксен, – прежде их не было.

– Подошел кавалерийский полк Халлорана и шесть пехотных рот из ближайших гарнизонов, – пояснил сюзерен, удивив если не послов, так Робера. – Кэналлийцев должны ловить кавалеристы, но оставлять столицу без защиты было бы опрометчиво.

Итак, Первый маршал Великой Талигойи не знает, какие войска входят в город, весело! Халлоран, пусть даже его вызвали приказом государя, обязан был доложить, но не доложил. Это не небрежность, это хуже.

– Ваше величество, – румяный распорядитель грохнул об пол золоченым жезлом, до омерзения напоминавшим судейский, – столы накрыты.

С эскортом все в порядке! Должно быть в порядке, просто они задержались на выезде. Расковался конь, сломалась ось у кареты, Рокэ отказался ехать с клириком…

– Господа, прошу, – Альдо мигом обратился в любезнейшего из хозяев, – дам и пулярок не следует вынуждать ждать.

– О да! – Габайру вежливо рассмеялся. – Что первые, что вторые хороши, когда свежи, но, боюсь, мы шокируем его высокопреосвященство.

– Остывшее мясо не украшает стол, – пальцы кардинала пробежались по державшей голубка цепи, – но пастырю надлежит беспокоиться не об ужине, но о пастве. Я желал бы убедиться, что герцог Окделл благополучно следует в Ноху.

– Мы убедимся в этом еще до окончания ужина, – пообещал Альдо, – вдогонку Окделлу незамедлительно отправится разъезд. Боюсь, цивильный комендант примет наше беспокойство за недоверие.

– Я разрешу его сомнения, – голубые глаза были внимательными и холодными, очень холодными, – ведь утешать усомнившихся и укреплять неуверенных – мой долг.

4

– Ричард, – кто-то с силой тряханул юношу за плечо, – проснитесь!

Мевен, и ничуть не обиженный. Остальное – сон, мерзкий до невозможности, но в Олларии такое случается.

– Простите, задремал, – хромую лошадь надо бросить, а всадник может встать на запятки, один человек там еще поместится.

– Бывает, – виконт вытащил из ольстры пистолет, сунул назад, подумал и осенил себя Знаком. – Вы – смелый человек, герцог, а вот мне не по себе. Паршивое место, и луна паршивая. Нет, в следующий раз пускай Лаптон едет.

– Ноксу луна тоже не понравилась, – Дикон выдавил из себя усмешку. – Говорит, ржавая.

– Ржавая? – удивился гимнет-капитан. – Гнилая, как те цветочки… Помните, в гробнице?

– Еще бы! – буркнул Ричард, косясь на зловредное светило. Хорошо, что с ними Пьетро. Монах знал святого Оноре, у него должна быть настоящая эспера. Может, даже Адрианова.

– Нечего было лезть в гробницу. Началось с Франциска, кончилось Дорой…

– Узурпатору не место в храме, – напомнил юноша, вслушиваясь в неровное клацанье. Проклятая кляча сбивала с шага весь отряд. Потеряла подкову? – Пусть солдат, у которого захромала лошадь, встанет на запятки. Мы не можем его ждать.

– Захромала лошадь? – не понял гимнет-капитан. –