Сначала Филофей, его жена и дети были язычники; старшего сына своего Евстафия он отдал для изучения языческой мудрости, а Феспесия и Анатолия готовил к торговле, так как и сам он был купец и — очень богатый. Но однажды, взяв с собою младшего сына своего Анатолия, он отправился в Галатию за покупками и, возвращаясь оттуда, встретившись в пути с святым Лукианом, пресвитером антиохийским, дорогою научился от него христианской вере и вместе с сыном крестился в одной попавшейся на пути реке. Возвратившись домой, он стал разыскивать епископа Никомидийского Анфима537, скрывавшегося в одном сокровенном месте (в то время, в царствование императоров Максимиана и Диоклетиана, происходило жестокое гонение на христиан и многие из верующих скрывались от мучителей) и, нашедши, ночью привел его к себе, после чего святой Анфим крестил весь дом Филофеев. Совершив затем Божественную Литургию, он приобщил новокрещенных Святых Таин, посвятил Филофея во пресвитера, а старшего сына его Евстафия — во диакона и ушел, скрываясь от гонителей-язычников, а Филофей и его дом тайно служили истинному Богу и вели благочестивую жизнь.

Скоро он и его супруга отошли к Господу, оставив сиротами трех благочестивых юношей: диакона Евстафия, Феспесия, и Анатолия, — братьев и по плоти и по духу, так как они единодушно служили Богу, горя духом и преуспевая в добродетели. Один придворный сановник, по имени Акилин, послал однажды своего раба купить некоторые вещи. Раб знал про этих трех благочестивых юношей, что они — купцы и имеют широкую и богатую торговлю, и отправился к ним в лавку, которую и застал открытою. Вошедши внутрь и никого не найдя, он пошел по лестнице, ведущей на третий этаж дома и услыхал голос Евстафия, читавшего псалмы Давидовы. Раб тихо поднялся по лестнице, молча вошел в верхнюю горницу538 и здесь увидал Евстафия, державшего в руках псалтирь и читавшего: «Да постыдятся все служащие истуканам, хвалящиеся идолами. Поклонитесь пред Ним, все боги» (Пс.  96:7). Кроме того, он увидел на стенах кресты и св. иконы. Ничего не сказав, он тотчас же возвратился к своему господину и рассказал ему всё, что видел и слышал. Акилин немедленно поспешил к императору Максимиану и доложил ему о том, что говорил раб. Тотчас же были посланы воины взять Евстафия и его братьев. Пришедши с рабом Акилина на место, воины нашли лавку запертою: в это время все обитатели дома находились в собрании и хранили полное молчание, причащаясь, по случаю воскресного дня, Таин Христовых. Посланные стучали в двери, звали, но ответа не было.

Святый Евстафий, уразумев духом, что воины посланы для того, чтобы взять его с братиями и вести на мучение, сказал братьям:

— Мужайтесь, братья, и не бойтесь, — Владыка наш зовет нас к венцу… Нынешнею ночью я видел, что нас вели на неправедный суд к Максимиану, и некто, черный видом, шел за нами с плачем и рыданием и бил себя по лицу приговаривая: «Горе мне, меня ныне побеждают». Впереди же нас шел светлый юноша, державший в руках три венца и три книги, и говорил мне: «Евстафий, диакон Христов! Вот что уготовал вам Отец милосердия и Бог всякой радости. И так, не бойтесь мучителей, как не боялся их св. Стефан. Сказав это, юноша восшел на небо, а чёрный, с рыданиями, удалился на запад539.

Рассказав о своем видении, Евстафий укреплял братьев в мужестве, говоря:

— Не отречемся, возлюбленные, от Христа Бога нашего пред людьми, чтобы и Он не отрекся от нас пред Отцом Своим и пред святыми Ангелы Своими (Мф. 10:32).

— Брат наш и господин и отец, — отвечали Феспесий и Анатолий, — мы готовы умереть за Создателя нашего и ничто не отклонит нас от любви к Нему.

В то время, как они таким образом разговаривали, воины, сильно стуча в двери, громко кричали, чтобы им отворили. Наконец, Феспесий и Анатолий подошли к дверям и открыли их. Воины, ворвавшись внутрь, спрашивали их, кто еще находится с ними, а затем, по указанию Акилинова раба, поднялись наверх. Войдя в двери молитвенной комнаты, они увидели Евстафия, державшего в руках святое Евангелие. Внезапно разогнув его, он прочел: «не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить» (Мф. 10:28).

— Начальствовавший над солдатами крикнул ему, чтобы он положил то, что держит в руках (сам он не смел прикоснуться к св. Евангелию, так как был сын христианских родителей). Евстафий прижал св. Евангелие к груди, приложился к нему и положил его на стол, причем один из солдат заметил:

— Смотри, как христиане любят свои книги, в которых заключаются всё их волхвования.

Солдаты, взяв Евстафия, повели его вниз. А он, осмотревшись и увидев священные книги, сказал, обращаясь к ним, как к живым:

— Обещаемся вам!

Потом, взглянув на множество дорогих вещей, которыми они торговали, воскликнул:

— Отрекаемся от вас и от всего тленного и идем за Христом!

Затем все вышли вон. Двери дома были заперты и опечатаны, а трех святых братьев солдаты, связав вместе, повели к императору Максимиану.

Увидев их, император улыбнулся и сказал:

— Кто приказывал связывать этих юношей? Я уверен, что они — друзья наших богов.

И он велел сейчас же развязать их и спросил их:

— Прежде всего скажите, каждый, как ваши имена и из какого вы рода?

— Самое дорогое и славное для нас имя — христиане, — отвечал за всех Евстафий, — как старший; а при рождении — я назван Евстафием, брат мой, что направо — Феспесием, а налево — Анатолием; мы — братья по плоти, родились здесь от одних отца и матери, а отец наш, родом из Галатии, был пресвитером христианским.

— Кто поставил, — спросил Максимиан, — вашего отца пресвитером?

— Тот, — отвечал Евстафий, — кого ты недавно незаслуженно подверг смертной казни: святой Анфим, епископ нашего города; он и меня поставил в диаконы, чтобы я служил иереям Божиим, при совершении ими пресвятых и пречистых Таин Христовых.

Тогда царь сказал:

— Перестань говорить нелепости; поклонись лучше вместе с братьями нашим богам, и я вам дам почетное и славное положение при моем дворе. Если же нет, то я осужу вас на смерть от меча.

Святые в один голос отвечали:

— Делай, что хочешь: мы — христиане и поклоняемся одному только Богу, сотворившему небо и землю, Его Сыну, Господу нашему Иисусу Христу и Святому Животворящему Духу; а вашим скверным и гнусным идолам не поклонимся никогда.

Разгневанный