необходимо время и определённые шаги по реабилитации крымско-татарского народа. Духовное управление стало принимать активное участие в лоббировании интересов крымских татар. ДУМК считал, что практически ничего не делается для решения проблемы названий сёл в районах республики (чтобы было два равноправных названия — русское и крымско-татарское). По мнению управления, процесс выплаты компенсаций шёл медленно, подзаконных актов и реальных шагов по реабилитации крымско-татарского народа в 2014—2016 гг. не было. Интеграция крымских татар в общество, по мнению мусульманских лидеров, могла бы идти быстрее, если бы власти применяли к крымским татарам все льготы, положенные репрессированному и депортированному народу. «Нужно дать крымским татарам представительство во власти, возможность участвовать в управлении их Родиной. Зарегистрированная национально-культурная автономия является просто общественной организацией, которую критикует интеллигенция и национальное движение, — заявлял Айдар Исмаилов. — Большой вопрос — насколько уместна лишь автономия крымских татар в своей республике и у себя на Родине, которая охватывает весь Крым. Должны быть более эффективные механизмы интеграции крымско-татарского движения в общество и во власть»[98].

На основании интервью с целым рядом общественных деятелей можно было утверждать, что и ДУМК, и оппонентов власти, и её сторонников, и тех, кто за, и тех, кто против Меджлиса, объединяла одна идея: Республика Крым строится на крымских татарах, и нужно открыто сказать о том, какая нация составляет ядро республики. Не так важно, как будет называться представительство крымских татар во власти, главное — механизм этого участия, и на это нужна политическая воля.

Духовное управление мусульман Крыма

После перехода Крыма в Россию в 2014 г. («переходом» это событие называют сами крымчане) религиозная политика на полуострове была ужесточена. Это выразилось в контроле общественной деятельности, ограничении социального служения централизованных и местных религиозных организаций. Отразилось это и на исламе. В 2015—2016 гг. интенсивно проходила перерегистрация всех религиозных общин по законодательству РФ (2 раза её сроки продлевались), и этот процесс в 2016 г. ещё продолжался.

В мусульманской сфере российские власти сделали ставку на отношения с ДУМК и его руководством (с 1992 по 1999 г. муфтием был Нури Мустафаев, с 1999 г. — член Меджлиса муфтий Эмирали Аблаев). Мусульманские лидеры быстро вписались в новую политическую ситуацию. Они оказались готовы порвать с Меджлисом и осудить его действия, в том числе в прессе. Муфтий и его заместители критиковали заявления и действия членов Меджлиса. Объектом критики стали силовые акции на границе, антироссийские акции, выступления в ОБСЕ[99]. ДУМК стало активно сотрудничать с российскими объединениями, в большей степени с Духовным управлением мусульман РФ (ДУМ РФ) во главе с верховным муфтием Равилем Гайнутдином. Многие мероприятия ДУМК курировал советник главы ДУМ РФ Али Вячеслав Полосин. ДУМК позиционировало себя как независимое управление, свободное в своих контактах с конкурентами и критиками ДУМ РФ, в частности, с Альбиром Кргановым, муфтием Духовного собрания мусульман России. Напрямую поддерживало отношения с ДУМ Республики Татарстан (делегация ДУМ РТ одной из первых посетила Крым в 2014 г.) и ДУМ Чечни (делегация ДУМК участвовала во Всемирной исламской конференции в Грозном «Кто они — Ахлюс Сунна валь Джама’а» в 2016 г., при этом Эмирали Аблаев подписал фетву за запрет ваххабизма[100] на территории РФ).

В украинский период в ДУМК входило около 350 объединений, которые зарегистрировали свои уставы или же были зарегистрированы как организации. В Крыму около 300 мечетей с минаретами и молельных домов. Центральное медресе действует в посёлке Азовский Джанкойского района. В 2014—2016 гг., по сведениям ДУМК, прошло (или проходило) перерегистрацию почти 200 общин, а другие собирались регистрироваться. Ситуация осложнялась тем, что до 2004 г. на Украине была двойная регистрация религиозных организаций: регистрация устава считалась основанием для предоставления статуса юридического лица, но помимо этого регистрировались и организации. В 2004 г. был создан Единый реестр юридических лиц: регистрация устава и организации стали обязательными в совокупности, но далеко не все общины к 2014 г. зарегистрировались как организации.

Министерство культуры Украины учитывало данные обо всех общинах[101]. Существовали, к примеру, джамааты, где был мулла с помощниками для проведения обрядов (в среднем 7 человек на молельный дом). Таких групп в 2016 г. было около 600 (данные ДУМК).

В украинский период в Крыму было около тысячи мусульманских общин, но по законодательству РФ большинство из них — это религиозные группы, действующие без регистрации, поскольку основная форма существования общин по законодательству РФ — зарегистрированное «религиозное объединение». Численность зарегистрированных общин на 2017 г. по-прежнему не отражала реальное число мусульманских общин[102]. Исламское среднее специальное образование верующие получали в медресе в Джанкое — оно мужское и женское. В республике в 2016 г. было 15 крымско-татарских школ, где изучался крымско-татарский язык и основы ислама.

Заместитель муфтия ДУМК Айдер Исмаилов отмечал в интервью автору[103], что отношения с властями и другими религиозными лидерами выстраивались годами, начиная с 1991 г., когда ДУМК было зарегистрирован. В отношениях с другими религиозными объединениями после февраля 2014 г. ничего не изменилось, хотя духовное управление потеряло возможность открыто критиковать Симферопольскую и Крымскую епархию Украинской православной церкви Московского патриархата (УПЦ МП). Продолжал существовать Межконфессиональный совет Крыма «Мир — дар Божий» (с 1992 г.), представляющий позицию православных, мусульман, иудеев, протестантов, католиков, караимов и Армянской апостольской церкви перед руководством республики. Единственным серьёзным разногласием, которое в начале 2000-х гг. привело к выходу муфтия Аблаева из совета, стало возмущение мусульман установкой православными казаками крестов у крымско-татарских сёл и кладбищ. За этим последовал крестоповал, когда крымские татары срубали установленные кресты. Кроме того, ДУМК заявляло, что без представителя Киевского патриархата (УПЦ КП) не будет членом совета «Мир — Дар Божий» (при российской власти эта проблема потеряла актуальность, так как УПЦ КП стала постепенно вытесняться с полуострова). Муфтий де-факто снова вернулся в межконфессиональный совет только в 2014 г. (по крайней мере, он подписывал многие заявления совета с призывами к миру), но проблема осталась. Без ведома епархии УПЦ МП казаки по-прежнему устанавливают кресты, но руководству епархии, видимо, удалось доказать ДУМК, что митрополит Лазарь не благословляет подобные действия, и ДУМК дистанцировалось от крестоповалов.

Характеристика новой роли ДУМК на полуострове включала в себя как приобретённые после 2014 г. преимущества, так и потери, выраженные в целом ряде негативных явлений. Ценой, заплаченной ДУМК за сохранение своего политического значения как основного мусульманского объединения Крыма, стала частичная потеря спонсоров (прежде всего, турецких) и жёсткий контроль спецслужб за любыми финансовыми потоками и образовательными проектами. ДУМК лишилось молодёжного движения, практически все инициативы и проекты были прекращены и закрыты под давлением правоохранительных органов, в т.ч. в рамках профилактики возможных проявлений экстремизма на религиозной почве. Любое социальное служение или культурные акции стали невозможны без согласования с правоохранительными органами, что