в гостиную, то увидел, как она сидела на диване, забравшись с ногами, и прижималась к Анубису. Он тихонько гладил её и говорил, что даже если Луиза уже не совсем Луиза, они что-нибудь придумают. Или она научится жить с этим.

Подобным тоном Анубис беседовал с умирающими, уговаривая их не бояться. Сет видел такое пару раз: как бог смерти и проводник умерших, Анубис хорошо чувствовал последние моменты, хотя совсем не обязательно, что потом душа отправлялась именно в Дуат.

Смертные могут выбирать и уходят в тот мир, который им ближе. Не всем подходили бесконечные дороги Дуата, но Сет слышал, в последнее время душ там становилось больше.

Некоторые задерживались призраками на земле, но их видел только Гор благодаря своему глазу. Сет не расспрашивал.

Он слушал рассказ Гадеса о Локи, когда краем глаза заметил, что проиграл всё-таки Амон и опрокидывал в себя стопки одну за одной. Пить он не умел – играть тоже.

В клубе пахло яблоками, Сет не представлял, откуда именно, хотя не удивился бы, если оказалось, что на кухне в честь осени готовят запечённые. Повсюду стояли тыквы с огоньками, на них настояла Нефтида. А Сет полностью доверял ей в вопросах украшения помещений, сам он в этом ничего не понимал.

– Помню Самайн пару сотен лет назад, – улыбнулся Гадес. – Тот самый, где ты решил, что в такой день стоит приехать к кельтским богам. Жаль, их тогда не нашли.

– Зато были хорошенькие жрицы. Или кто они там?

– Понятия не имею. Нефтида на другом конце мира, а ты решил ухлёстывать за всеми девушками в округе.

– Кажется, это был не Самайн, а другой праздник. Но я помню, что ни с кем из девиц ничего не было.

– Ничего ты не помнишь, – хмыкнул Гадес. – Я принёс настойку на водах Стикса, ты выпил почти всю. Утром пришлось искать тебя по всем сеновалам в округе.

– Там приятно спать.

Нефтида вернулась в звоне браслетов и аромате благовоний, Персефона была с ней и первым делом заявила:

– Вы видели? Они уже танцуют.

Проследив за её взглядом, Сет заметил Амона и Эбби на танцполе. Они, конечно же, первыми отправились танцевать в дергающихся пятнах света. Анубис и Гор остались у стойки, и Сет вспомнил слова Локи.

Гор что-то скрывает.

И если Локи прав насчёт Подземного мира, может, прав и насчёт Гора? Залпом допив всё, что было в стакане, Сет направился туда.

Анубис пританцовывал за барной стойкой, смешивая несколько коктейлей, наверняка чтобы принести остальным.

Сет не был «отцом» – у них с Нефтидой, как и у многих богов, детей не было. Зато у неё сын от Осириса, брата Сета.

Долгое время Сет относился к этому однозначно: с братом он не очень ладил, Нефтиду простил, а сам факт наличия Анубиса попросту игнорировал. Пока Осирис не прислал его, тогда ещё совсем мальчишку, тот рос в Дуате, среди мертвецов и молчаливых слуг-ушебти. Хмурый, неразговорчивый, он не имел представления о жизни, не знал, как общаться, и совершенно не контролировал свою силу, которая в стихийности больше походила на силу самого Сета.

Поэтому Осирис отправил сына к Нефтиде и Сету. Они могли бы помочь.

По крайней мере, именно так Осирис ответил на справедливое «зачем?». Уже позже Сет нашёл общий язык с Анубисом, показал ему мир людей, который тот искренне полюбил. И с удовольствием возвращался, когда Осирис отпускал его из Дуата.

Сам Сет не особо заморачивался ярлычками. А когда требовалось, представлял Анубиса как сына. Со вторым племянником Сет общался редко. И не знал, чего можно ожидать от Гора.

Вдоль всей стойки расположились маленькие свечи в глиняных мисках, за которыми следил сегодняшний бармен Билли. Сет оглядел толпу у стойки, но богов тут не было. То ли они предпочли ВИП-зону, то ли тёрлись где-то на танцполе с Амоном. Или у них и вовсе нашлись сегодня дела поважнее.

– Отбираешь работу у Билли? – поинтересовался Сет.

Анубис покосился на бармена, стоявшего с противоположного конца стойки:

– Я его не трогаю. Наливаю для своих. А Билли пусть продолжает.

– Клиентки считают его милым.

– После третьего бокала любой бармен будет милым.

Гор молча подхватил один из коктейлей, которые сделал Анубис, и явно собирался уйти, но Сет настойчиво придержал его за локоть:

– Сначала расскажешь кое-что.

Гор нахмурился. В полумраке и мерцающих огнях было почти незаметно, что у него разные глаза.

– Что такое?

– Я знаю, ты чего-то недоговариваешь. И хочу знать, что именно.

Гор сжал губы и в этот момент стал очень похож на брата. По крайней мере, упрямства в них обоих предостаточно, и Сет не помнил, чтобы оно когда-то было таким ярким у Осириса.

Ну, не в дядю же пошли эти двое?

– Он скрывает что-то о своём умирании, – мрачно сообщил Анубис. Облокотился на стойку и поглядывал на брата. – Не хочет говорить.

Как и мать Гора, Исида, которая считала, что знает всё лучше всех. Поэтому с ней так тяжело ладить, по крайней мере, Сет старался встречаться как можно реже. Несложно, учитывая, что она его терпеть не могла. Анубиса тоже недолюбливала, а с Амоном не ладила, считая его слишком несерьёзным.

Иногда Сету казалось, Исида втайне полагает, что именно она достойна быть главой пантеона. Тёмные желания, в которых она не призналась бы даже себе.

Гор не сказал ей о том, что умирает.

– Мне ты всё выложишь, – пообещал Сет. – Вытрясу, если нужно. На верёвке через пустыню протащу. Сейчас не время для нелепых секретов.

Гор выглядел так, будто хотел возразить, но стушевался под взглядом Сета. Может, понял, что тот говорит серьёзно – или всё-таки осознал, что Сет прав и тайны сейчас бессмысленны и даже опасны.

Посмотрев на Сета, Гор произнёс:

– Дуат тоже разрушается.

– Каким образом? – сухо спросил Сет. Увидел краем глаза, как в удивлении вытянулось лицо Анубиса.

– Я – воплощение жизни. И часть Дуата. По отцу. Когда Дуат начал разрушаться, он стал восстанавливать себя моими жизненными силами.

– Ты для него батарейка? Значит, нужно разорвать эту связь, – нахмурился Анубис. – И ты будешь в порядке.

– Понятия не имею, как это сделать. И тогда сам Дуат начнёт разрушаться. Как Подземный мир.

Или возьмёт силу Анубиса, подумал Сет. Хотя с Гадесом ничего подобного не происходило, так что наверняка дело в том, что Гор воплощает чистую жизнь – и в то же время связан с мертвецами.

– Почему не сказал-то ничего? – спросил Анубис.

– Не хотел, чтобы ты выбирал между мной и Дуатом.

Он поднял голову, сумрачно