— Красиво? Картинка? Я спрашиваю, что там написано? — похоже командир возбудился.

Я снова беру листовку, рассматриваю и обратно на стол.

— А разве мы не будем скоро в Берлине? Думаю, недолго осталось, — во взоре девицы-патриотки стараюсь показать веру в победу.

— Глазками она тут стреляет. Овечкой невинной прикинулась. Как ты умудряешься их разбрасывать?

— Низенько так опускаюсь и бросаю, пусть осознают и поторопятся капитуляцию подписать и в плен сдаться, — показываю рукой и ладошкой насколько низко опускаю самолёт.

Гладышев походил передо мной туда-сюда, остановился перед Носовым.

— А ты, капитан, мать твою, куда смотришь? Распустил эскадрилью. А завтра она что исполнит? Молчишь? Может мне тебя на гауптвахту отправить? — полковник уставился на Носова, а тот стоит не жив не мёртв.

Полковник снова походил туда-сюда. Волнуется наверно.

— Нас с Зузиным в полит отдел фронта вызывали. Капитан то бледнел, то зеленел. Он до сих пор наверно заикается. Эта, мать её, картинка на стол Сталину попала. Есть доброжелатели. Что ты ещё исполнишь, Красько?

— Могу ещё чего-нибудь нарисовать, — пропищал я.

— Что-о-о? Вон! Пошла вон!! — взревел батя, ну точно расстроился.

Я выскочил из штабной землянки. Полковник походил, а потом уселся на своё место. Произошёл дальнейший разговор, который мне пересказал по секрету Сергей.

— Откуда известно, что Сталину на стол листовку подали? — спросил особист майор Гарин.

— Мне знакомый полковник госбезопасности рассказал, он присутствовал при этом, — уже спокойно сообщил комполка.

— А Сталин что, ругался? — тихо спросил Носов.

— Что Сталин, что Сталин? Улыбался говорят и сказал: «Если есть такая уверенность у младшего комсостава, значит действительно скоро будем в Берлине». А листовку оставил у себя и записал данные нашей Ведьмы.

Когда Сергей Носов вышел из штаба, я подошёл к нему. Он глубоко выдохнул и произнёс: «Пронесло», махнул на меня рукой, сплюнул через левое плечо три раза, и пошёл в сторону ТЭЧ. Ну и ладно, значит гроза миновала. В один из дней была солнечная погода, но мы не летали из-за дефицита бензина. Пошли с девчонками поваляться на травке, подстелив плащ-палатки. У меня настроение «зашибись». Лежу на спине и мурлыкою песню.

— Не думай о секундах свысока, наступит время сам поймёшь наверное…

— Какая песня хорошая, а голос у тебя Женя как у артистки, — заявила Ольга Петрова.

— Мне знакомая говорила, что Женька до войны стихи сочиняла и песни. На гитаре хорошо играет, только в школе не стала играть, — вставила новость Лида Карпова.

Вот это да! Что я ещё не знаю о Евгении Красько? Да похоже много чего не знаю. Девочки стали приставать, чтобы я спел. Отговорился, что без гитары делать этого не буду. Опять я подставился, разомлел на солнышке.

Наши разведывательные полёты продолжались. Командованию Советского Союза надо было закрепиться и стабилизировать ситуацию в свою пользу. Шла реорганизация армий по всему фронту. Я по-прежнему летал в паре, с Антоном Козловым. За два дня разведки оба раза нарывались на «худых». Сбили двоих, одного я, другого Антон. На борту моего «яшки» красовались шесть звёздочек. Три дня шёл дождь, и погода была нелётная. Мы маялись от безделья. Ребята, кто охоч до женщин, бегали в ближайшую деревню. Девчонки занимались шитьем или вязанием, Тигран притащил шерстяных ниток, и Ольга с Лидой вязали нам носки для зимы, в том числе и Тиграну. Я же заказал у механиков ножи для метания. Мне сделали два из рессор разбитых автомобилей.

Один нож нормальных размеров, эскизы я рисовал для мастеров. А второй мне сделали маленький с колечком вместо ручки, размер длины клинка получился в ширину ладони. Я сделал потайной карманчик в поясе шаровар и прятал его туда. Нормальный метательный нож носил в голенище сапога, карман там сделал боец из охраны, он был сапожником до войны. Пригодится, как говорят «запас карман не тянет». А напарника по спаррингу я всё же нашёл. Заниматься со мной согласился Тигран. Так что мы с ним совершенствовали единоборства. Политический оратор Зузин ко мне больше не приставал, с вступлением в члены КПСС. Видимо понял, что со мной проблем будет больше, чем плюсов. Здорово его напугали в полит отделе фронта. Это произошло после того, как их с командиром вызывали к начальству.

Погода настроилась в тот день, когда прибыло новое пополнение. Из Свердловской лётной школы по распределению приехали десять ребят, возраст от двадцати до двадцати трёх лет. Ожидали и поступления новых машин в первой декаде июня. Механикам часто приходилось готовить машины к полётам, собирая буквально по запчастям. Полк продолжал жить своей жизнью. Антон Козлов повредил ногу, что-то там у вдовушки в деревне на крыше ремонтировал и свалился. Добегался по бабам, кобель. В результате я лишился ведущего и, по всей вероятности, надолго. На второй день ясной погоды меня вызвали в штаб. Здесь уже был капитан Носов.

— Женя, полетишь к Таганрогу. Козлов не вовремя из строя выпал. Готова ведущим лететь? — начал говорить командир полка.

— Готова. А кого дадите в ведомые, мне бы пошустрее кого-нибудь? — спросил я заинтересовано.

— Николая Смирнова. Он уже неплохо освоился в качестве ведомого. Вы друг друга знаете ещё со школы в Энгельсе. Сейчас обсуждаем ваш маршрут. За Николаем я послал, — и Гладышев, кивнув на стол, где разложена карта, пригласил меня подойти ближе.

Младший лейтенант Смирнов был неплохим лётчиком, достаточно быстро приобретал опыт. Он был в числе тех, которые сразу после моего показа пилотажных фигур стал интересоваться, чтобы самому применить на практике. При этом Коля не приставал с глупыми вопросами «Откуда знаешь?», «Где научилась?». Через несколько минут появился Смирнов. Комполка и комэск стали проговаривать наш маршрут, а мы с Николаем делали пометки в своих планшетах.

— Запоминайте, ваша задача — сделать снимки укреплений города. На обратном пути постарайтесь снять линию укреплений соприкосновения фронта. Если не получится не страшно. Мы теперь вылеты будем делать часто. Сегодня пробный шар. Заходить на город со стороны залива. Вылет перед рассветом, чтобы снизить ваше обнаружение. В случае столкновения с противником, по возможности в бой не вступать, а сразу уходить. Нужны разведданные. Это понятно? — батя был деловит и строг, при таком его тоне не пошутишь.

— Иван Васильевич, почему не полетели более опытные лётчики? Мы маршрут не знаем, зачем такой риск? — всё же не удержался я.

— Ты же «талантливый лётчик». А если серьёзно, потому что почти весь личный состав направляется на уничтожение выявленных аэродромов противника. Приказ ставки перед летним наступлением максимально уничтожить авиацию Люфтваффе. Летят почти все. Остаются только по необходимым причинам. Но и разведывательные вылеты игнорировать не можем.

— Иван Васильевич! Значит будет большая драка, а меня в тыл? Хоть и немецкий. На разведку могли бы