Мы как на сеансе у мозгоправа.

И я волнуюсь, предчувствуя, что сейчас мне начнут лечить мозги. Или скажут то, что мне не понравится.

- Денис, у Ильи есть запись, как ты человека убиваешь, - выдохнула Саша. – Я видела ее, это явно не монтаж. Но я все же спрошу… ты убивал?

Кравченко. Сука!

- Да, - кивнул, жадно вглядываясь в лицо сидящей напротив девушки. Выискиваю эмоции, но вижу лишь волнение.

Как-то мы с семьей смотрели выпуск про преступников и их семьи. И мама сказала, что жены убийц – не меньшие чудовища, раз остаются с такими. Что нельзя не замарать душу, любя преступника. И я был согласен с мамой. Но сейчас я дико боюсь увидеть в глазах Саши отвращение.

- Мне Илья показал эту запись. И, Денис, сразу тебе говорю – я сама выбрала остаться с мужем, но, - Саша замялась, подбирая слова, а я уже понял, что она скажет дальше, хоть мысль в моей голове еще не сформировалась, - но он дал мне плохой выбор: либо я возвращаюсь к нему, и мы забываем про эту запись, либо я остаюсь с тобой, и эта запись попадает в полицию. И ты оказываешься в тюрьме. Выбор был очевиден.

Выбор.

Саша сделала выбор, а меня разрывает от желания взять чертов ствол, и прострелить тупую башку Кравченко. Смотрю на любимую женщину, а перед глазами именно это: как ломаю кости ее мужа, ставлю на колени, и приказываю ему считать до трех. И на три стреляю. Чтобы, сука, запомнил эти гребаные три секунды своей жизни, и задыхался от ужаса так, как я сейчас задыхаюсь.

- Денис, - зашептала Саша нервно, - только не делай глупости, хорошо? Я вообще не понимаю, что происходит: зачем я так нужна Илье, почему ты здесь, и почему все именно так, но… я пришла дать тебе выбор. Я знаю, что могу уговорить Илью, чтобы он оставил тебя в покое. Правда, могу. Ты освободишься, уедешь, и начнешь жизнь заново. Это не просто слова, я… женщина всегда чувствует, что может повлиять на мужчину. И я могу повлиять на Илью. Ты ничем мне не обязан, запомни это! И ты…

- Хватит, - оборвал, не в силах слушать этот бред. – Ты пришла дать мне выбор, и первый вариант ты озвучила. Какой второй?

- Я и сама хочу освободиться от него, - после мгновения молчания хрипло произнесла Саша. – И мне не к кому обратиться, кроме тебя. Но, как я уже сказала, ты не обязан мне помогать, и я хочу, чтобы ты о себе думал, а не обо мне.

Женщины!

Хочет от меня эгоизма, но пришла ведь. Помощь пришла просить, как женщина своего мужчину. Неужели и правда думает, что я – такое мудло, что поднимусь и вежливо скажу: «Пошире раздвигай ноги перед своим мужем, и проси его меня отпустить. Перееду в Сочи, мне ж двадцать три, я хочу нормально жить. А ты как-нибудь сама тут, милая. Спасибо тебе за помощь»

- Денис, - нахмурилась Саша, побледнев – неужели у меня сейчас такая зверская рожа? – только дров не наломай, ладно? Я долго думала, прежде чем к тебе прийти, взвешивала, говорить или нет, и…

- Сашенька, - резко поднялся с кровати, и обхватил ее лицо ладонями, - может хватит считать меня малолетним идиотом? Прости, любимая, но из нас двоих взрослый – я. Ты правильно сделала, что пришла ко мне, нужно было сразу так поступить.

- Так ты поможешь?

- Да, - ответил хриплым голосом, который сам не узнал.

Мягко провел по ее щеке, наслаждаясь гладкостью кожи – какая же она у меня красивая! И, блть, решила собой расплачиваться за мою свободу. А все из-за моего тупого нытья, как хреново мне было на зоне, и как я боюсь туда вернуться. Знать бы, чем закончатся мои откровения – рот бы себе зашил.

Наговорил ей, делился, и вот. Не стоило показывать свои слабости. Саша считает меня слабым малолеткой, и, наверное, она в чем-то права.

- Он тебя изнасиловал? – все же спросил. – Саш, честно. То видео…

- Не насиловал. Это была своего рода расплата, - поморщилась она, отводя от меня взгляд.

Это насилие, Сашенька, только озвучивать я это не хочу. Если женщина не хочет, и мужчина осознает, что женщина не хочет этой близости – это насилие. И за это Кравченко тоже ответит.

Хочется схватить эту девушку, обнять покрепче, и тупо сбежать. И всю жизнь заслуживать ее любовь, ее прощение за то, на что она ради меня пошла. А начать виниться сейчас, но если начну – не остановлюсь.

- Я хотела найти на Илью компромат. Он, я так понимаю, не просто бизнесмен, и должно быть что-то, - Саша прищелкнула пальцами, словно не в силах подобрать слова. – И еще, Илья сам напомнил мне, я какие-то бумаги подписывала. Знаю, что глупо, но я даже не читала их. Думала, что какая-то ерунда – я ведь его жена, у нас общие счета, и мало ли для чего нужны подписи. Илья давал, я расписывалась, но он намекнул мне, что зря я была настолько доверчива.

Зря.

Нет, своему мужчине нужно доверять, но, блть, разве Кравченко – мужчина? Силой заставляет свою жену оставаться рядом, принуждает к близости, держит любовника жены рядом, морально издеваясь. Это не мужик, а дерьмо.

И Саша за эти годы должна была это понять. Она до свадьбы должна была догнать!

- Не вздумай рыться в его вещах, - сказал самое важное, вместо той нотации, которую хотелось прочитать ей. – Саш, у тебя визы есть открытые?

- Мне не сбежать, - покачала она головой. – Да я и не согласилась бы на такое.

Да, не сбежать. Не от Кравченко. Тупой вопрос я задал.

Но одно дело – знать, что женщина бросила, и добровольно с другим находится. А другое – отпустить ее к такому, как Кравченко после всего, что узнал. Нужно спрятать Сашу, и самому разбираться со своими проблемами. Пусть, блть, сажает за мокруху, я знаю, как на зоне жить – в чем-то гораздо проще, чем на свободе. Четкие правила, четкий распорядок дня. Все ясно и понятно.

Она не должна за меня платить! Я просто спрячу ее, и буду разбираться сам!

- Сегодня мы уедем. Я отвезу