Я помню. Это была твоя инициатива в эпоху Заката. Бесплатная рабочая сила выпускаемая в уже частично затопленные территории, где они возводили многокилометровые дамбы на древней технике. Эта инициатива сработала и от затопления были спасены тысячи гектаров еще пригодной для возделывания земли. Заключенных никто не охранял, еду им регулярно сбрасывали при выполнении недельной нормы. У них было полное самоуправление. Но если они пересекали запретную границу в попытке убежать…

— Контейнеры в их головах раскрывались и их отрубало. Причем так надолго, что счет шел на недели — медленно продолжил я — Чаще всего это было смертным приговором. Хотя сигнал и уходил на ретранслятор, а оттуда на тюремный спутник… никто не погонит флаер ради одного бунтовщика… У меня в башке такое же устройство?

— Все указывает на это. Обычная штатная модель.

— Но я не отрубился.

— А ты покинул дозволенные тебе границы, Оди?

Зло оскалившись, я кивнул:

— В точку. Я сука уверен, что покинул дозволенные границы.

— Дозволенные кем?

— Разумными машинами мать их — проворчал я, зная, что последует за моим признанием:

— Я же говорила! — Окси с силой вздрогнула в боксе и из ее тела снова ударили мутные струи — Я говорила — машинам верить нельзя! Искусственный интеллект опасен! Я ведь тебе говорила? А ты, как всегда, посмеивался и готовил очередной коктейль… как же давно это было…

— И как давно?

— Триста семьдесят три года назад, Оди.

— Охренеть мы старые…

— Ты старше меня. Когда мы познакомились мне было всего тридцать два и только готовилась к первой процедуре клеточного восстановления…

— А мне сколько было?

— Не знаю сейчас, не знала и тогда. Ты всегда оставался загадкой. Может это в тебе и привлекало… Ты мог часами говорить, о чем и о ком угодно, но только не о себе и не о своем прошлом. Когда мы расстались, я еще немало лет продолжала следить за тобой…

— Тосковала по джакузи со мной?

— Ха! К тому времени я уже была не одна. Но в прошлом нас многое связывало, к тому же ты спас мне жизнь и поэтому я присматривала за тобой, надеясь однажды отдать долг и сравняться в счете.

— Не получилось?

— Ты бесследно исчез. Исчез внезапно и вдруг. Первый месяц и даже полгода я не особо парилась — знала твою натуру и что ты можешь быть, где угодно. Даже на Луне.

— А ты там бывала?

— Два раза. Вместе с тобой. Ты делал какие-то важные дела, но все вечера посвящал мне, и мы нежились на кровати в номере с отличным обзорным окном на унылые мертвые пейзажи… Луна продолжала застраиваться быстрыми темпами и Атолл Жизни, как всегда, хотел оторвать себе кусок пожирнее.

— У Атолла получилось?

— Кто знает? Ты всегда был закрытой шкатулкой и не любил говорить о делах…

— Возвращаясь к шкатулкам… Контейнер в моей голове закрыт?

— Да. И полон. Чем — неизвестно. Надо достать и изучить. Но там может быть что угодно — от снотворного до взрывчатки.

— Достань из моего тела всю инородную хрень — сказал я — Выскреби все без остатка! Сделай это, Окси. Сделай прямо сейчас.

— Пара чипов находится в крайне… опасных местах. Меня не волнуют чипы у тебя под сердцем, но мозг… если он будет поврежден, то…

— То я сдохну и на этот раз навсегда — кивнул я — Меня такой расклад полностью устраивает. Как пройти к операционной?

— Что вообще происходит? Я наблюдаю за внешним миром и… особо наблюдать там не за чем, честно говоря. Старые договоры работают, огромные купола все еще закрыты, природа восстановлена, космос молчит, да и вообще везде первобытная тишина… Планета все еще в восстановительной дреме.

— Мы поговорим потом — ответил я — Когда я буду свободен от всего вшитого в меня говна. И вот тогда мы поговорим и о том, как бы тебе вернуть хоть немного здоровой кожи на твою гнилую жопу…

— Меня уже не излечить, Оди. Мы обладаем самыми продвинутыми медицинскими технологиями и…

— Вот тут ты ошибаешься, дура тупая — усмехнулся я — Ой как ошибаешься… так куда идти?

— Дверь слева. Спрошу в последний раз — ты точно готов?

— Более чем — ответил я, шагая по белоснежному полу и оставляя за собой грязный след — Более чем…

Глава 4

Проснувшись, первое что я увидел — сидящую рядом с кроватью Гильду. На ее посещенной моим пальцем глазнице красовалась белоснежная повязка, а в правой руке тихо улыбающаяся старушка крутила сверкающий скальпель, изредка поглядывая в район расположения моих яиц.

Оценив свое состояние и нихрена не поняв — тело почти не ощущалось — я на всякий случай приготовился отражать атаку и лишь затем медленно шевельнулся. Гильда даже не вздрогнула. Заторможенно отведя взгляд от блеска острого металла, она перевела глаз на меня и ее улыбка стала чуть шире:

— Холодный блеск всегда успокаивает. Не так ли?

Я промолчал. А она медленно опустила скальпель на прикроватный столик и прояснила еще один момент:

— Эту старомодную штуку я прихватила с одного из информационных больничных стендов. Для успокоения, пока сижу здесь и подбираю подходящие слова, чтобы выразить всю глубину своей благодарности, господин Оди. Подумать только… трудно и представить, что в прежние времена люди без помощи электроники и точных наук с помощью одно лишь заточенной стальной штуковины спасали тысячи жизней и без колебаний погружались в грудные клетки, выполняя сложнейшие операции… Я благоговею перед хирургами. А вы?

Я не ответил, продолжая оценивать свое состояние. На этот раз я занялся конечностями и убедился, что могу ими управлять. Осторожно усевшись, я ощупал голову и обнаружил несколько отдающих болью вздутий в разных местах черепа. Такие же уже поджившие вздутия имелись и на теле — в тех местах, где плавающая гнилая бывшая подруга углядела инородные предметы. Убедившись в этом, я откинул простыню — под ней я был голым — и продолжил осмотр, с каждой секундой находя все новые и новые свежие отметины. Какого хрена? На животе сразу три свежезаросшие дырки, на правом боку вверх еще две шишки, одно пятно под правым коленом и длинный рубец на спине внизу. Поясница не болела. Боли вообще нигде не было, хотя я ощущал странное чувство опустошенности —