«…Резидентура НКГБ СССР в Лондоне сообщает полученный агентурным путем текст телеграммы, отправленной 25 апреля из Южной группы германских войск за подписью генерал-фельдмаршала фон Вейхса в адрес оперативного отдела верховного командования армии…»

Далее раскрывалось содержание телеграммы:

«Для противодействия осуществлению плана „Цитадель“ противник располагает приблизительно 90 соединениями, находящимися к югу от линии Белгород – Курск – Малоархангельск.

Наступление частей группы армий „Юг“ встретит упорное сопротивление в глубокоэшелонированной и хорошо подготовленной оборонительной зоне с многочисленными зарытыми в землю танками, с артиллерийскими и местными резервами. Основные усилия по обороне будут сосредоточены в главном секторе Белгород – Томаровка…»

Ценные разведывательные сведения о подготовке наступления под Курском и Белгородом были также получены Управлением Особых отделов НКВД СССР (военная контрразведка) в ходе проведения радиоигры «Загадка» и операции «Зюд» от зафронтовых агентов Виктора Бутырина и Петра Прядко, внедренных в Главное управление имперской безопасности Германии и в Абвер.

Информация, поступавшая в ГКО из разведывательных и дипломатических источников, не оставляла сомнений у советского военно-политического руководства в том, что летом 1943 года вермахт перейдет в решительное наступление.

Перед лицом этой смертельной угрозы руководители Советского государства вынуждены были принимать энергичные меры, затронувшие не только армию, но и отечественные спецслужбы. Накануне решающего сражения Великой Отечественной войны – Курской битвы – Сталин сделал необходимые выводы из трагических уроков июня 1941 года и мая 1942-го, когда Харьковская наступательная операция обернулась еще одной чудовищной катастрофой и привела к тому, что Красная армия, понеся огромные потери, вынуждена была отступить к Сталинграду и горам Северного Кавказа. Одной из причин поражений стало то, что информация военных контрразведчиков об истинном положении на фронте и реальном состоянии советских войск зачастую не получала адекватной оценки в огромном бюрократическом аппарате НКВД. Чтобы избежать повторения прошлых роковых ошибок, Сталин решил взять на себя руководство военной контрразведкой.

Тридцать первого марта 1943 года он – Верховный Главнокомандующий и глава Совета Народных Комиссаров СССР (правительства) – принял руководителей Наркомата внутренних дел (НКВД) Лаврентия Берию, Наркомата госбезопасности (НКГБ) Всеволода Меркулова и начальника Управления Особых отделов НКВД (военная контрразведка) Виктора Абакумова. По результатам обсуждения вопроса о будущей спецслужбе Меркулову было поручено разработать проект постановления. В нем предусматривалось отразить основные задачи будущей контрразведки, а также ее структуру и порядок подчиненности.

Первого апреля Меркулов доложил свои предложения Берии. Тот их утвердил и за № 334/Б от 2 апреля отправил Сталину на рассмотрение. По замыслу Меркулова и Берии новая спецслужба должна была формироваться на базе Управления Особых отделов НКВД СССР и войти в состав Народного комиссариата государственной безопасности под названием «Смеринш» («Смерть иностранным шпионам»).

Сталин проект не утвердил. Меркулов, с учетом высказанных им замечаний, 4 апреля представил за № 340/Б новый вариант будущей спецслужбы. Структурно он ничего не изменил, а только предложил усилить техническую оснащенность и создать подразделение для ведения зафронтовой разведывательной работы. Но и этот вариант не нашел поддержки у Сталина. Дальновидный политик и стратег, он был выше ведомственных интересов НКВД и НКГБ. В условиях, когда под Курском и Белгородом решалась не только судьба важнейшей военной операции, но и страны, вполне логичной выглядела концентрация сил в одних руках.

Вместе с тем нельзя исключать и того, что Сталин, возможно, руководствовался другим немаловажным соображением – сохранением собственной власти. Будущие «маршалы Победы», свидетели его грубых просчетов, допущенных в 1941–1942 годах, приобрели непререкаемый авторитет в войсках и почувствовали свою силу. Силу, которая могла представлять угрозу авторитарной власти, и потому за «маршалами Победы» требовался глаз да глаз. Таким «глазом» предстояло стать новой спецслужбе с ее широчайшими полномочиями, а главное, разветвленным негласным аппаратом, пронизавшим все армейские звенья – от стрелкового отделения до Генерального штаба.

Прежде чем принять окончательное решение, 13 апреля Сталин вызвал на совещание ряд руководителей Особых отделов фронтов и центрального аппарата Управления Особых отделов НКВД СССР. Документальных свидетельств о его ходе не сохранилось. Что касается названия будущей спецслужбы, то, как вспоминал ветеран-контрразведчик Сергей Остряков, «…предложения были разные. Большинство склонялось к тому, чтобы наименование сделать максимально кратким и составить из начальных букв широко известного тогда лозунга „Смерть немецким шпионам!“ Получалось что-то вроде „Смернеш“.

В заключение обсуждения Сталин заметил:

– А почему, собственно говоря, речь должна идти только о немецких шпионах? Разве другие разведки не работают против нашей армии? Давайте назовем „Смерть шпионам“, а сокращенно „Смерш“».

Желающих возразить Сталину не нашлось. Название било не в бровь, а в глаз.

Девятнадцатого апреля 1943 года за № 415-138сс Вождь утвердил окончательный вариант постановления. В нем указывалось:

«Управление Особых отделов НКВД СССР изъять из ведения НКВД СССР и передать Народному Комиссариату Обороны СССР, реорганизовав его в Главное Управление Контрразведки НКО „Смерть шпионам“».

Руководителем «Смерш» был назначен 35-летний комиссар государственной безопасности 3-го ранга Виктор Абакумов, с полномочиями заместителя наркома обороны Сталина.

На «Смерш» возлагались следующие задачи:

«…а) борьба со шпионской, диверсионной, террористической и иной деятельностью иностранных разведок в частях и учреждениях Красной армии;

б) борьба с антисоветскими элементами, проникшими в части и учреждения Красной армии;

в) принятие необходимых агентурно-оперативных и иных (через командование) мер к созданию на фронтах условий, исключающих возможность безнаказанного прохода агентуры противника через линию фронта, с тем, чтобы сделать линию фронта непроницаемой для шпионских и антисоветских элементов;

г) борьба с предательством и изменой родине в частях и учреждениях Красной армии (переход на сторону противника), укрывательство шпионов и содействие работе органов „Смерш“…»

Через двое суток, 21 апреля 1943 года, Постановлением ГКО СССР № 3222 сс/ов было введено в действие Положение о Главном управлении контрразведки Народного Комиссариата Обороны («Смерш») и его органах на местах. Новая спецслужба представляла собой строго централизованную организацию, ее подразделения на местах подчинялись только вышестоящим органам. Она наделялась самыми широкими полномочиями, которые диктовались чрезвычайной обстановкой военного времени. При этом строго соблюдались нормы действовавшего закона – аресты военнослужащих в обязательном порядке согласовывались с прокурором и командиром соответствующего уровня.

Двадцать седьмого апреля Сталин утвердил организационно-штатную структуру «Смерш». Центральный аппарат включал в себя секретариат, 14 оперативных отделов, подразделения, отвечающие за шифросвязь и использование оперативно-технических средств, а также кадровый орган. Общая численность центрального аппарата составляла 646 человек; при фронтовых управлениях работали либо 130 человек (более пяти армий), либо 112 (не более четырех армий), в отделах военных округов – от 102 до 193 человек, в армейских отделах – 57.

В интересах конспирации форма одежды, погоны и другие знаки отличия сотрудников «Смерш» соответствовали тем, что носили военнослужащие частей, при которых велась