После долгих поисков девушка нашла свечу на полу и попыталась зажечь ее. Удалось не сразу – руки ужасно дрожали. Наконец, неверный свет маленького пламени заплясал по комнате, отражаясь в зеркале и стеклах распахнутого окна. Камилла, цепляясь длинной ночнушкой за все попадавшиеся на пути предметы, снова подошла к двери и, немного помедлив, открыла ее. Ей было страшно, очень страшно. Возможно, стоит, как и несколько дней назад, просто отсидеться в комнате. Но, может, замок и его хозяин этого и добиваются – чтобы она поддалась страху? Ведь так легче будет ее заколдовать. Ничего у них не выйдет, она не из пугливых. Решившись, девушка переступила порог, и вокруг нее тут же заметались крики, плач, истерический смех, всполохи мертвенно-бледного света, глухие удары и снова крики. Камилла резко крикнула:

– Кто здесь?

Звук собственного голоса придал ей храбрости. На миг все стихло, но потом возобновилось опять. Уверенность в себе начала утекать, как вода сквозь пальцы. Спотыкаясь, Камилла дошла до лестницы и практически скатилась вниз. Звуки доносились отовсюду, не прекращаясь ни на минуту. Девушка сжала руками уши и закричала, побежала к выходу из замка, попыталась открыть дверь, но массивные створки не поддавались. Тогда она ринулась к окну, разбила его статуэткой, которую все еще судорожно сжимала в руке, залезла на подоконник, но спрыгнуть на такую близкую землю не удалось – ее начало затягивать внутрь.

– Нет! Нет, выпусти меня! – завизжала Камилла, пытаясь встать. – Я хочу уйти отсюда!

Замок будто взбесился, жуткие вопли усиливались с каждой минутой, а к ним прибавились постоянно передвигавшиеся тени, жутко выглядевшие в лунном свете.

– Хозяин, пощади! – взмолилась Камилла. – Ведь я не выдержу!

Но ответа не было. Тогда она вскочила на ноги и побежала по замку, пытаясь спрятаться от дикого крика. Через какое-то время Камилла сообразила, что вместе с замком кричит и она сама. Девушка замолчала, но тише вокруг не стало. Из каждой комнаты к ней рвались неясные силуэты и призрачные фигуры. Подумав, что спасение она найдет только в своей спальне, Камилла быстро побежала туда, кляня себя за то, что вообще решилась покинуть ее. Она уже почти подбежала к двери, когда та резко захлопнулась прямо перед ее носом.

– Нет! Впусти! – яростно крикнула девушка. – Впусти меня!

Она неистово дергала за ручку, срывая ногти, – бесполезно! Беспомощно оглянувшись, Камилла увидела, как вокруг нее сгущается мрак, как он движется, перемещается, словно живое существо. Один из его многочисленных щупалец вдруг коснулся лодыжки и обжег кожу. Взвизгнув, Камилла побежала дальше по коридору. Незаметно для себя она домчалась до своего любимого балкона, швырнула вниз статуэтку, свечу, полезла на барьер, но ее снова затянуло внутрь. Камилла со стоном сползла на пол, сжала виски, дергая себя за волосы, и снова закричала. Крик разнесся далеко по округе. В деревне залаяли собаки.

– Хватит! Слышишь?! Молю тебя!

***

…Утро встретило мир ласковыми осенними лучами, осветило мрачный замок, все еще зеленую долину у его подножия, величественный сосновый бор и бледную, растрепанную девушку с рассыпавшимися по плечам рыжеватыми кудрями. Она сидела на одном из самых высоких балконов замка, держась за виски. На лице почти высохшими ручейками светились слезы. Наконец, она медленно подняла голову и посмотрела на светлеющее небо. Ничего не соображая, Камилла встала, шатаясь, оперлась на перила и подставила разгоряченное лицо прохладному рассветному ветру. Кости ломило от ночи, проведенной на холодном полу, но она ничего не замечала – в ушах все еще стоял дикий крик…

Солнце уже было высоко, разгоняло белоснежные облака, а Камилла все еще стояла на балконе, опустив голову и вцепившись в перила. Загорелое лицо побледнело, осунулось, волосы рассыпались по спине и плечам медовым каскадом. Пальцы до боли вжались в камень, костяшки побелели. Наконец она медленно подняла голову и вдохнула свежий осенний воздух с легкими нотами морского прибоя. Будто успокаивая ее, подул ветер, ласково взъерошил волосы девушки, зашевелил спутанные пряди. Камилла провела рукой по лбу и задумалась. Затем повернулась и вышла с балкона.

Она бесцельно бродила по коридорам и длинным переходам замка, куда иногда проникал озорной солнечный свет. До сих пор она побаивалась исследовать замок полностью, опасаясь найти намек на несчастную судьбу прежних пленниц, о которой могла только догадываться. Фантазии жителей Бриады относительно хозяина замка простирались очень далеко, а сказки о нем, услышанные в детстве, еще не выветрились до конца вместе с сознанием, что все это выдумки. Хотя о чем это она, какие выдумки, если все теперь происходило с ней на самом деле? Замирало детское сердечко от страшных историй, так же теперь замирало и сердце взрослой Камиллы от осознания того, что она находится внутри легенды, пусть и такой страшной.

Но сейчас она ни о чем не думала – вымотанная прошедшей ночью, девушка просто блуждала по своей огромной темнице, пытаясь найти хоть намек на разгадку тайны замка. Такого ужаса, как прошлой ночью, она еще никогда не испытывала, поэтому решила, что не испугается правды, какой бы она ни была. Сейчас она боялась лишь одного – повторения кошмаров, ведь у нее уже не было сил, чтобы снова сопротивляться коварным видениям. Поэтому Камилла старалась не думать о том, как приятно было бы сейчас зайти в свою комнату, свернуться калачиком на постели и крепко уснуть.

Девушка снова заходила в старинные, роскошно обставленные гостиные. В некоторые она еще не заглядывала, но те двери, которые раньше были заперты, теперь оказались открытыми. При ее приближении с окон падали занавески, и солнце весело освещало дорогую мебель, мрамор, золото, хрусталь…

На пороге одной из комнат Камилла замерла. Сквозь не до конца зашторенное окно лился дневной свет, выхватывавший из полумрака два портрета – мужчины и женщины. Камилла застыла перед ними, пораженная красотой молодой незнакомки. Она была великолепна! Для портрета женщина небрежно заколола свои длинные черные волосы золотым гребнем с крупными, неизвестными Камилле, красными камнями. Девушка вспомнила, что видела его у себя в шкатулке. Темно-карие глаза красавицы сияли торжествующим холодным блеском, идеальные губы застыли в презрительной усмешке. Смуглый лоб был необыкновенно высок, чист, красив. Слегка вздернутый нос и узкий, удлиненный подбородок не портили лица, но создавали неприятное, отталкивающее впечатление жестокого характера. На нежной белой шее темнело ожерелье из темно-синих камней. Шелковое синее платье слегка открывало грудь и прекрасные плечи, обхватывало