Действия подавляющего числа командиров отличались нераспорядительностью, а у офицеров отсутствовала забота о солдатах.469 Отношение к новобранцам было унизительным: их постоянно материли на чём свет стоит.470 Прапорщик Ф. А. Степун вспоминал угнетающую забитость серых солдатских масс, унылые песни в скотских вагонах и бесконечное хамство некоторых „благородий“.471

Побывавший на фронте В. Б. Шкловский писал, что казармы стали просто кирпичными загонами, куда все новыми и новыми, зелеными и красными бумажками о призывах загонялись стада человечины. Шкловский признался: „Численное отношение командного состава к солдатской массе было, по всей вероятности, не выше, чем надсмотрщиков к рабам на невольничьих кораблях.“472

Ставка ревниво защищала свою власть и прерогативы. На фронте она не имела ни малейшего авторитета. 473 Как заключил об армии один солдат, „в начальстве никакой правды нет“.474 Ставка превратилась в государство в государстве, которое не было подконтрольно никому.475

При этом Штаб жил жизнью, совершенно изолированной от передовой. Он не имел ни малейшего представления об ужасах солдатский будней. Кабинетная Ставка „играла в войну“. „Походная“ обстановка Штаба носила эффект театральности.476

Очевидец Г. И. Шавельский тонко заметил по этому поводу, что Ставка напоминала живущего за границей, вдали от своих имений помещика. Тот получал донесения от своих управляющих, часто далекие от истинного положения дел, волновался по поводу всяких неудач и радовался по случаю успехов.477

Порой царское командование отличалось в отношении собственных солдат поистине садисткой жестокостью. Так высшее командование ввело жесточайшие репрессии против членовредительства и перебежчиков.478 В секретном приказе 4 июня 1915 года командующий 2-й армией В. С. Смирнов требовал немедленно расстреливать „неразумных, безбожных изменников“, сдающихся в плен и бегущих.479

Некоторые генералы высказывались за военные суды. Секретный приказ верховного Главнокомандующего предписывал пороть солдат розгами за дезертирство. Дезертиров также ссылали на каторжные работы.480 В конечном счёте восторжествовала человеконенавистническая идея заградительных отрядов, с расстрелом бегущих и сдающихся в плен.481

Квинтэссенцией этой идеи стал приказ генерала 8-й армии А. А. Брусилова. В своём приказе от 5 (18) июня 1915 года генерал требовал: „Сзади надо иметь особо надёжных людей и пулемёты, чтобы, если понадобится, заставить идти вперёд и слабодушных. Не следует задумываться перед поголовным расстрелом целых частей за попытку повернуть назад или, что ещё хуже, сдаться противнику.“482

В войсках стали расстреливать своих.483 Приказы о расстреле также отдавали в случае обнаружения эпидемий. Работавший в санитарном отделе Г. К. Паустовский вспоминал, как попал в западню. Он случайно зашёл в деревню, где была обнаружена чёрная оспа. В ожидании летучего санитарного отряда деревню оцепили и никого не выпускали. По каждому, кто пытался уйти из деревни, было приказано открывать огонь.484

Введение смертной казни на фронте привело к ещё большей ненависти по отношению к высшим чинам и царскому режиму.485 Часто эта ненависть распространялась на всех политиков и даже на весь тыл. Один солдат в произведении Софьи Федорченко признался: „Нет добра в моей душе для дома оставшихся. Когда читаю, что там жить худо, – радуюсь… Пусть, думаю, пожрут друг друга, как гады, за то, что нас на муку послали…“486

Подобная горечь сочеталась с фундаментальным непониманием смысла бойни.487 Один молодой новобранец написал в письме своему деду: „Дедушка! В нашей роте 650 человек различных возрастов, начиная с 18-ти лет и кончая 42–43-мя [годами]. Ни один не знает задач войны; они им чужды. А в Думе кричат, что народ не хочет мира.“488

Судьба миллионов военнопленных по обе стороны фронта была также чрезвычайно трагичной. Репрессии к военнопленным стали одной из отличительных особенностей Первой мировой. В общей сложности из 60 миллионов военных около 8 миллионов оказалось за колючей проволокой.489

К зиме 1916–17 годов в Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции находилось около 2 200 000 русских военнопленных.490 Данные о количестве иностранных военнопленных на территории Российской империи колеблются от 1,8 до 2,3 миллионов человек. Для содержания военнопленных на территории Российской империи существовало более 4 тысяч лагерей.491 492

Царское „Положение о военнопленных“ 1914 года с его требованием обращаться с пленными „человеколюбиво“ носило в основном декларативный характер. Оно часто игнорировалось.493 Уровень содержания иностранных военнопленных в царской России, особенно не-славян из числа немцев, австрийцев и турок, был весьма постыдным.494 Пленных держали впроголодь, наказывали, а иногда даже приканчивали в пути.495 496 Современница П. Е. Мельгунова-Степанова вспоминалала, как в военном госпитале раненый русский рассказал ей, что казаки были ужасны: „Рубят головы, убивают пленных – возьмут 20 человек, а приведут двух, 18 же убьют.“497

Положение военнопленных в России было настолько невыносимым, что некоторые кончали жизнь самоубийством.498 Максим Горький по праву заметил, что отношение старой власти к немецким военнопленным было „гнусным“.499

Пайки военнопленных разворовывались, наспех построенные бараки не отапливались. Жилищные условия были негуманными, а инфекционные заболевания – частыми. В результате в России на железных дорогах нередко находили трупы иностранных военнопленных, умерших от голода. В Пензе, Самаре, Челябинске и Омске десятки домов были построены за счёт пайков военнопленных начальниками „питательных пунктов“ и комендантами эшелонов.500

Зимой 1915–16 года в крупных лагерях азиатской части России эпидемии унесли жизнь десятков тысяч военнопленных.501 Писатель М. М. Пришвин с присущим ему состраданием написал об иностранных военнопленных в дневнике 1916 года: „Сотни тысяч этих людей не как варяги, признанные властвовать, а в рабском виде совершают свой крестный путь на Руси.“502

Противники Российской империи отвечали самодержавию взаимностью и третировали русских военнопленных как могли.503 Захваченных в плен в Австро-Венгерской и Германской армиях рутинно грабили. Исключения не делали даже для санитаров.504 У пленных представителей царской армии отнимали все ценные вещи, вплоть до обручальных колец, часов и сапог.505 506

Русских, украинцев, белоруссов, кавказцев и других военнослужащих империи колоннами угоняли на Запад.507 В отдельных случаях пленных также использовали как живой щит при обороне, наступлении и переходах.508 Случалось, что отстающих раненых конвойные пристреливали или оставляли на обочине. Остальных же загоняли в лагеря военнопленных.509

Условия содержания в большинстве этих лагерей были ужасны – с голодом,