- Я не понимаю, кому это могло быть надо, - он тоже взял сигарету, но просто начал разминать ее. – Кому я насолил настолько, что решили разрушить мое семейное счастье. Вроде бы никому не переходил дорогу, подлостей не совершал. И надо же – нажил себе такого врага, - он отбросил сигарету. И вдруг тихо произнес. – Я найду того, кто это сделал.

Тут я похолодела. Потому что способность мыслить ко мне резко вернулась. Я чётко поняла, что Данил это сможет сделать. Я была в этом стопроцентно уверена. И тогда мне точно – конец.

- А стоит ли это делать? – я резко выдохнула дым в сторону.

- И оставить все как есть? – хищно усмехнулся Данил. – Нет, я это так не оставлю.

- А не лучше сосредоточиться на том, чтобы все исправить? – я говорила подозрительно спокойно и ровно. – Вместо того, чтобы думать о том, что исправить уже нельзя?

Данил молча смотрел на меня. Я молча курила. А потом он вздохнул.

- Какая ты мудрая, Лиля, - он покачал головой. – Такая молодая – и такая мудрая. Ты права. Толку искать виноватых? Если виноват все равно я. Не Платоша, который накачал меня текилой. Не тот, кто вызвал эту девушку. И не сама девушка, которая всего лишь выполняла то, за что ей заплатили. Виноват я. И что мне стоило не пить эту чертову текилу?!

Он опустил голову и запустил пальцы в волосы, русые пряди взъерошились и упали на лоб. Набок. Я завороженно смотрела на длинные пальцы среди русых прядей. Данил смотрел куда-то в стол. Само воплощение вины. Вины, которой на нем не было.

- Знаешь, это прямо парадокс какой-то, - Данил поднял голову. – Я спокойно пью водку, виски, коньяк – в неограниченных количествах. Про пиво я вообще молчу. Звучит по-дурацки, – он вдруг усмехнулся. – Будто я хвастаюсь. Я не о том. Любые алкогольные напитки переварю спокойно. Но от текилы у меня что-то в мозгу срабатывает, какой-то предохранитель, что ли. И все. Как анестезия. Вырубает на ходу. И ведь знал же, и все равно… - он махнул рукой. И добавил совсем грустно. – Идиот я, словом. И так мне и надо.

Во мне смешалось невероятное количество чувств - стыд, злость, паника, раздражение, сожаление, трепет – и все это было щедро приправлено тем самым главным чувством, что я испытывала к этому мужчине. И отполировано острой жалостью – к нему же.

- Можешь не рассказывать мне про текилу, - я отхлебнула едва теплый безнадежно остывший кофе. – Я в этом вопросе твой товарищ по несчастью.

- Серьезно?! – на лице Данила впервые за эту нашу встречу появилась улыбка. – Тоже не дружишь с кактусами?

- Они – мой злейший враг. Как-то, помню, мы с моей лучшей подругой решили отметить ее расставание с очередным мудаком, - Данил хмыкнул, а я непонятно зачем продолжила свои откровения. Подругой, о которой шла речь, как вы, наверное, уже догадались, была Ксюша. – Бармен нам по доброте душевной елочку из текилы соорудил, мы эту елочку на двоих с Ксю в себя употребили.

- Сильны! – теперь улыбка у Дани стала еще шире. - И? Завязка сделана, интрига закручена. Дальше что было?

- А дальше я насыпала себе полные карманы сухариков из вазы на барной стойке – я потом их три дня по всей квартире находила! - и мы пошли на поиски приключений.

- Но амнезии не было? – уточнил Данил, пытаясь не улыбаться.

- Амнезия была потом. А сначала мы с Ксю чуть не навернулись в открытый канализационный люк.

- Кошмар какой!

- Ага, - согласилась я. - Поэтому я легла прямо на асфальт животом и стала истошно орать в люк: «Леонардо! Микеланджело! Донателло! Рафаэль!».

- Зачем? – ошарашенно уставился на меня Данил.

- В канализации – штаб-квартира черепашек-ниндзя! - как несмышленышу, заявила Дане я. После паузы он расхохотался. И вид смеющегося Данила доставил мне огромное удовольствие. Ради этого я…

- Ну что, вылез к тебе Леонардо? Или Микеланджело?

- Славик вылез!

- Не помню такого героя в «Черепашках-ниндзя»…

- Это сотрудник «Водоканала». Он вылез узнать, кто тут так орет.

Данил уже вытирал слезы от смеха. Продышался и выдохнул требовательно:

- Дальше!

- А дальше я Славику скормила все сухарики из карманов. Ксюша, оказывается, бутылку с остатками текилы из бара умыкнула. В общем, Вячеслав пошел с нами.

- А потом?!

- А потом как раз амнезия. У меня. А Ксюшка утверждает, что этот сантехник оказался вполне пристойным любовником – но я вынуждена верить ей на слово, потому что меня в виде бесчувственного тела складировали на диван и оставили в покое.

- Ой, - Данил махнул рукой официанту, что пополнить нам запасы остывшего кофе. – Ты меня, похоже, если не переплюнула, то конкуренцию составишь… Повторите нам, - это уже было сказано официанту. А потом он повернулся ко мне. – Спасибо. Правда, спасибо тебе, Лиль. Извини, что говорю «ты», но после всего… - он махнул рукой. – Ты, правда, реально меня перезагрузила и… - он вдруг порывисто взял меня за руку. – Спасибо. Правда, спасибо. Ты чудесная.

Я даже не смогу толком описать, что почувствовала, когда его теплая рука накрыла мою. Мне кажется, все во мне, кроме руки, которую накрыл своей Данил, утратило свою твердую физическую форму и то ли превратилось в пар, то ли жидкой аморфной массой стекло вниз под стол. Я онемела.

Нам принесли заказ. Данил убрал руку и вцепился в принесённый кофе. Кажется, его смутил его собственный импульсивный жест. Я же пыталась снова перейти из то ли газообразного, то ли жидкого состояния обратно в твердое.

Даня мне в этом помог.

- Лиля, мне нужна твоя помощь.

Я сегодня просто палочка-выручалочка для всей семьи Доценко. А, хотя, нет. Лера не входит в эту семью. Если у меня получится задуманное – и не войдет.

- Слушаю тебя, - говорить ему «ты» доставляет мне удовольствие.

- Не останавливай подготовку к свадьбе, Лиль. Любые финансовые вопросы переключай на меня – решу. Лере можешь говорить, что вся подготовка прекращена. Но - нечего не прекращай. Я все улажу с Лерой. Я… я должен. У меня просто нет выбора.

Как слаженно плывет эта группа в полосатых купальниках. Трогательное единодушие. Все хотят одного и того же – и все от одной бедной меня!

Что мне оставалось делать? И Данилу я пообещала то же самое.

Провожая взглядом его высокую фигуру, я не могла отделаться от мысли, что видела его без всего вот этого – серой рубашки, темно-синих джинсов. Я знаю, какой он под всем этим. Что делать с этим знанием, я не представляла. Но оно почему-то грело меня.

Я сунула руки в карманы своих джинсов. И только тут сообразила. Данечка меня за руку потрогал. Так трогательно потрогал, блин! За ручку с тем самым, палевным маникюром! Я начала ощупывать сзади несуществующую опору. Ее не было, хотя она так мне нужна. В конце концов я доковыляла до ближайшей лавочки – и рухнула на нее.