что детский приют находится в тяжелом финансовом положении.

Люшен театрально отпрянул и ахнул.

– Неужели? Чего только не болтают! Удивительно! Кто вам такое сказал?

– Получить ордер будет проще простого, – невозмутимо продолжал Йохан. – Это всего лишь вопрос времени. Вы же понимаете, что случится потом?

– О чем вы? – насторожился Люшен.

– Конечно, под ордер попадут и ваши документы. Другими словами, мы с парочкой офицеров будем часами обыскивать вашу фирму, пытаясь найти что-нибудь полезное. Сомневаюсь, что такой пиар пойдет вам на пользу.

Взгляд Люшена лихорадочно заметался между Леной и Йоханом.

– Вы шутите?

Лена расправила плечи и сказала:

– Уверена, этого можно избежать.

– Вы прекрасно знаете, что я, как поверенный, обязан соблюдать профессиональную тайну!

– Я сказал вам не всю правду, – снова вмешался Йохан. – Детским приютом слухи не ограничиваются. Говорят, вы помогли господину Болену… как бы выразиться… скрыть истинные цифры. Речь уже не простом уклонении от налогов. Дело гораздо серьезнее.

– Да что вы себе позволяете? – вспыхнул Люшен. – Это возмутительно!

Йохан с невинным видом пожал плечами.

– Мы полагаемся на помощь граждан. Думаю, обвинения звучат вполне правдоподобно. Мы обязаны их расследовать, даже если они окажутся простыми слухами. Мы со старшим комиссаром Лоренцен надеялись, что вы пойдете нам навстречу. Тогда можно было бы уладить дело без огласки…

С этими словами Йохан встал, а потом добавил:

– Прошу прощения. Я жду звонка из прокуратуры.

Он кивнул Люшену и вышел из кабинета, не дожидаясь его ответа.

– Что это было? – спросил Люшен, обращаясь скорее к себе, чем к Лене.

– Временами мой коллега проявляет излишнее рвение. Будь его воля, он бы пришел сразу с МОГ, чтобы… ну, сами знаете. Впрочем, у комиссара Грасмана высокие показатели раскрываемости, что доказывает действенность его методов. Для прокуроров главное, чтобы дело было раскрыто, а уж как оно будет раскрыто…

– МОГ? – растерянно переспросил Люшен, он казался совершенно сбитым с толку.

– Мобильная оперативная группа. Ну, господа в черной форме, в касках и бронежилетах. Да, комиссар Грасман – представитель нового поколения… Мы с вами слеплены из другого теста. Господин Люшен, может, у нас получится найти компромисс? Вы связаны профессиональной тайной, знаю… но вы наверняка понимаете наше положение. При расследовании такого рода нам требуется вся возможная информация.

– Компромисс? Как вы себе это представляете? – нерешительно спросил Люшен.

– Легко. Сейчас вы ответите на несколько моих вопросов. О нашем разговоре никто не узнает. В случае крайней необходимости мы придем с ордером, и вы просто повторите сказанное, только уже официально.

Люшен нерешительно посмотрел на дверь.

– Мой напарник сейчас в машине, он собирается созвониться с прокурором, – сказала Лена. – Но я еще успею дать ему отбой. Решайте!

– Что вы хотите знать? – тяжко вздохнул Люшен.

Одобрительно кивнув, Лена написала Йохану сообщение с просьбой подождать ее в машине. Потом подняла голову и повторила один из своих предыдущих вопросов:

– Когда была налоговая проверка?

– Примерно полтора месяца назад.

– Результаты уже есть?

– Нет, пока нет. По какой-то причине налоговая не торопится.

– Есть какие-то проблемы?

Немного помедлив, Люшен ответил:

– Ну, это как посмотреть. Не знаю, что скажут по этому поводу мои коллеги… В худшем случае, будет установлена сумма доплаты, и вопрос решится.

– Как обстоят финансовые дела приюта?

– В принципе хорошо. Ссуда за дом выплачена, детей в приюте много, места не пустуют.

– Но?

Люшен некоторое время молчал, а потом сказал:

– В последнее время Болен несколько раз снимал со счета крупные суммы.

– Насколько крупные?

– За полгода он снял более восьмидесяти тысяч евро.

– Счет Болена в минусе?

– Можно и так выразиться.

– Что говорит банк?

– Это вам придется спросить у банка.

– Господин Люшен! Я думала, мы с вами договорились. – Лена откашлялась. – Полагаю, банк поднял тревогу?

– Можно и так сказать.

– И налоговая проверка началась из-за обналичивания средств? Получается, налоговая инспекция действовала по наводке банка?

Люшен ничего не ответил.

– Все ясно, – сказала Лена. – Еще один вопрос. По моим прикидкам, дом, который Болен купил, должен был стоить по меньшей мере миллион евро. Я права?

– С перестройкой, ремонтом и всем прочим прибавьте к этой цифре еще половину.

– Вы сказали, что ссуда за дом погашена. О какой сумме речь?

– О небольшой.

– Господин Люшен, неужели мне придется клещами вытаскивать из вас каждое слово? Я уйду, как только вы мне все расскажете. Потерпите несколько минут. Итак, о какой сумме речь?

– Сто пятьдесят тысяч.

– Ого! Откуда у Болена остальные деньги?

Люшен покачал головой:

– Не знаю. Правда не знаю. – Заметив скептический взгляд Лены, Люшен продолжил: – Поверьте. Я никогда об этом не спрашивал. Болен нанял меня уже после того, как купил и отремонтировал дом.

– Тогда последний вопрос. Где вы были в вечер смерти господина Болена между девятью и десятью часами?

Люшен уставился на Лену во все глаза:

– Почему вы спрашиваете? Я не имею к смерти Болена никакого отношения!

– Так где вы были?

– Дома. Как и каждый вечер.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Моя жена. Спросите у нее.

Люшен написал что-то в блокноте, оторвал листок и протянул его Лене.

– Вот мой домашний номер. По нему вы можете связаться с моей женой.

Лена взяла из кармана визитку и положила ее на стол.

– Позвоните, если еще что-нибудь вспомните. Наша сделка остается в силе. Если будете держать меня в курсе, то мы больше вас не побеспокоим.

Люшен угрюмо уставился на визитку и спросил:

– Вы найдете выход?

– Думаю, да, – сказала Лена. – Постарайтесь сообщить госпоже Болен плохие новости как-нибудь… поделикатнее. Ее нервы оставляют желать лучшего.

Не дожидаясь ответа, Лена вышла из кабинета.

– Сработало? – спросил Йохан, стоило ей сесть на водительское сиденье.

Лена ухмыльнулась:

– В следующий раз для полноты картины стукни кулаком по столу – я сейчас буквально. Тогда мы точно станем командой мечты.

Потом Лена вкратце рассказала Йохану о том, что узнала.

– Хм-м-м, как интересно, – отозвался Йохан. – Азартные игры или шантаж?

– Скоро узнаем. Можешь завтра связаться с налоговой? А я попытаюсь добиться ордера. Наверняка налоговой известно происхождение денег. Болен был социальным педагогом, а социальному педагогу такую сумму не заработать.

– Может, они достались ему по наследству? Или он взял частный займ?

– Время покажет, – сказала Лена, поворачивая ключ в замке зажигания. – А теперь давай заглянем в царство мертвых.

Глава восьмая

Бюро ритуальных услуг – частный дом с большой пристройкой – находилось в тихом переулке. Внутри детективов встретил мужчина лет пятидесяти в черном костюме и с торжественно-серьезным выражением лица. Лысина у него на макушке блестела, оставшиеся сзади и по бокам волосы были коротко подстрижены,