После того, как джинсы оказались у неё в руках, этот предмет одежды полетел в меня, как и рубашка, бюстгальтер и трусишки. Я, как порядочный, пойманную одежду расправлял и вешал на соседний стул, умудряясь делать это на ощупь, не отрывая от Светы вожделеющего взгляда.

До ванной мы всё-таки дошли, но помыться удалось только со второй попытки.

— Я очень соскучилась! — прошептала мне Света, когда мы лежали на диване, успев сходить в душ ещё раз.

— И я. — а про себя добавил — «как выясняется…», и продолжил. — Свет, у меня к тебе есть серьёзный разговор. — я почувствовал, как девушка напряглась.

Эта фраза, хоть и носит все признаки штампа, всегда производит на вашего оппонента какое-то магическое действие, в каких бы вариантах вы её не произносили: «Нам надо серьёзно поговорить», «У меня для тебя есть серьёзный разговор», и так далее. Он напрягается, мгновенно вспоминаются все «косяки» за последнее время, от такого разговора человек не ждёт ничего хорошего. Бывает и такое, что после этой волшебной фразы, собеседник начинает выливать на вас такие потоки откровений, что в пору за голову хвататься, особенно это касается детей. Вот и Света не стала исключением:

— Лёша, ты меня бросаешь? — всхлипнула она и обняла ещё крепче. — Только не бросай, я от тебя ничего не требую, не прошу! Можно мне хоть иногда быть с тобой рядом!

— Мать, ты что несёшь? Ты вообще о чём? — обалдел я от такого неожиданного напора.

— Я же чувствую, что ты ко мне охладел в последнее время, мы стали реже встречаться, Нинка и та с Валерой чаще видится, чем я с тобой! — уже не так истерично и с нотками уверенности заявила Света.

Бл@дь, ну почему, если тебя что-то напрягает, нельзя спросить прямо? Вот мы и «вымораживаем» друг друга, что в дружбе, что в отношениях, что на работе и в бизнесе. Такое ощущение, что копим «косяки» про запас, чтобы в момент последнего объяснения, перед окончательным разрывом отношений, вывалить всё сразу, получая удовольствие от того, что я «хороший», а ты… (дальше идёт перечисление «косяков»).

— Света, а ты помнишь, где лежит твоя моя футболка? — спросил я спокойно.

— Помню. — тихо ответила она.

— Сейчас ты встаёшь, одеваешь её и идёшь на кухню готовить нам чай. — продолжил я.

Девушка резво сползла с дивана, нашла футболку, натянула её и исчезла на кухне. Я тоже, в свою очередь, одел домашние штаны и футболку, прежде чем заявиться на кухню к Свете для анонсированного серьёзного разговора.

— Ну что, Светлана, свет очей моих, слушаю все твои накопившиеся претензии. Говорю сразу, бросать тебя я не собираюсь. — я устроился за кухонным столом напротив девушки, сидящей в позе примерной школьницы.

Пару минут она хранила молчание, а потом её прорвало:

— Ты всегда относился ко мне хорошо, ни разу я слышала от тебя упрёка за моё прошлое! Поверь, я это очень ценю! За всё это время тебе ни разу не изменила, хотя предложения поступают постоянно! — у неё из глаз выступили слёзы, которые она смахнула рукой. — И вот, в какой-то момент, я подумала, что у нас с тобой может что-то получится, но ты пропадаешь на две недели… А сейчас ты мне заявляешь, что у тебя ко мне серьёзный разговор! Что я должна подумать, дурак бесчувственный? — слёзы текли ручьём, и она заплакала навзрыд.

Спокойно, Алексей, надо немножко подождать, бросаться утешать прямо сейчас — большая ошибка.

Когда всхлипы перестали быть частыми, я спросил:

— Это всё, или ещё что-нибудь добавишь?

— Всё. — услышал я.

— Тогда иди умойся в ванную и возвращайся, а я пока чай налью.

Пока Света умывалась, я налил нам чай.

— Не смотри на меня! — заявила она мне, вернувшись.

— Хорошо. — улыбнулся я и опустил глаза в кружку. — Говорить-то можно?

— Можно. — буркнула она.

— Отлично. Поговорить я хотел совсем о другом, но ты подняла тему, без которой последующий разговор был бы не полным. — я сделал паузу и отпил чая. — Свет, мне семнадцать лет, у меня тестостерон прёт, стояк от каждой короткой юбки и сисек, просвечивающих через блузку! Я физически не смогу быть тебе верен! Ты понимаешь о чём я говорю?

— Понимаю. — вздохнула она.

— Я, как и ты, очень ценю наши с тобой отношения, надеюсь этот факт не вызывает у тебя сомнений?

— Не вызывает.

— А посему, давай не будем усложнять и что-то придумывать, а оставим всё как есть, время покажет. Согласна?

— Согласна. — опять вздохнула она.

Теперь наступило время немного разрядить обстановку, и я протянул Свете оттопыренный мизинчик.

— Мир?

— Мир. — зацеп получился крепкий.

Но и этого было мало.

— Иди ко мне! — потянул я «зацеп» к себе.

Светлана, освободив свой мизинчик, мигом оказалась у меня на коленях.

— Так о чём ты там хотел поговорить? — уже игриво спросила она, покусывая меня за ухо.

— О твоей дальнейшей жизни. — ответил я.

Моё ухо было оставлено в покое, зато шея оказалась в захвате девичьей рукой.

— Поясни.

— Если ты меня отпустишь и сядешь на своё место, то я тебе всё расскажу. — прохрипел я.

Света отпустила мою шею и вернулась на своё место.

— Слушаю внимательно! — отчеканила она.

Я потёр шею, откашлялся и спросил её:

— Тебя устраивает твоя сегодняшняя работа?

— Не особо. — быстро ответила она.

— Почему? — я задал этот вопрос прежде всего затем, чтобы Светлана сама сформулировала ответ для собственного понимания.

— Это так важно? — она посмотрела на меня скептически.

— Прежде всего для тебя. — настаивал я.

— Хорошо. — кивнула Света. — Это пошло, мерзко, низко. К настоящему танцу, пусть даже обнажённому, то, чем я вынуждена заниматься, не имеет никакого отношения. Это всё выставляется на потеху пьяной публики, толпы, и не вызывает ничего, кроме низменных инстинктов! Даже ты, хочу заметить, именно так меня и «снял». — припечатала она.

Не скажу, что мне было стыдно, но осознавать себя частью «пьяной публики» было довольно таки обидно…

— Да, это какие никакие, но деньги! — продолжила она. — Несмотря на то, что каждый второй, если не первый, хочет тебя трахнуть, и, что характерно, твоя мнимая доступность внушает ему чувство вседозволенности! — лицо Светы стало деревенеть. — К этому постепенно привыкаешь и стараешься этого не замечать, думая только о деньгах, но порой становится так противно… — она отпила чая и надолго замолчала. — Нинка относится к этому всему гораздо проще, а я не могу… Как-то так… — она натужно улыбнулась.

Я не спешил продолжать разговор, надо было, чтобы у Светы улеглись эмоции. Я встал и поставил чайник заново кипятиться.

— Лёш, ты меня сегодня решил совсем доконать?

Я