Шрифт:
Закладка:
В зале я немного посидел на диване, потом понял, что ждать второго звонка смысла нет, оставил телефон на столе и направился умываться. Выйдя из ванны, я надел свежие джинсы и голый по пояс пошел делать завтрак.
Солнечный свет с силой бил через лоджию в окно гостиной. Я прикрутил жалюзи и затем долго стоял и завороженно смотрел, как в пронизанном лучами пространстве плавают едва видимые пылинки. В какой-то момент мне вдруг померещилось, что если присмотреться внимательней, выяснится, что на самом деле это плавают не пылинки, а люди. Кружатся — маленькие, беспомощные и несмышленые. Прах от праха и дух от духа. Я попробовал поймать нескольких, тех, что падали вниз, оказалось — ничего сложного, плевое дело. Ловить людей было не трудно. Нужно только подставить ладошку и ждать, когда они сами опустятся…
Я еще постоял, вглядываясь в золото света, потом прошел за барьер и взялся готовить еду.
После завтрака я оделся и вышел из дома. На углу запомнил адрес, выбрал случайное направление и медленно двинулся по заросшей деревьями улице. Я с любопытством разглядывал встречных прохожих, здания, читал рекламные вывески и названия магазинов. Я ощущал себя в роли досужего путешественника: я никуда не спешил, у меня не было никаких срочных дел, впечатления от гулянья по городу ждали меня…
Через два квартала я пересек светофор и прошел мимо кафе «Аврора». Заведение находилось внизу пятиэтажного административного здания и незначительно выступало вперед. Рядом, на асфальтовом пятачке, стояли столы и тележка с мороженым. Потом мне попались кулинарная лавка, парикмахерская и обувной магазин. Я все шел и шел, сворачивая на перекрестках и светофорах, смотрел на фасады и старательно запоминал названия улиц. Карасунская, Гоголя, Гимназическая… Через полчаса я добрался до парка, недолго посидел на скамейке, наблюдая за летними женщинами, потом пересек парк насквозь и выскочил из него с другой стороны…
К полудню жара набрала небывалую силу, завладев городом совершенно. Солнце прижимало к земле и гнало в прохладу. Воздух мелко-мелко дрожал над раскаленным асфальтом бессчетным числом хрустальных граней. На газонах, в тени деревьев, лежали обессиленные собаки и сидели понурые, сомлевшие голуби. В какой-то момент мне вдруг стало мерещиться, что время внезапно затормозилось, и вместе с ним замедлился ход жизни вокруг. Даже автомобили, казалось, и те двигались по дороге с большой неохотой, точно совершали над собой немыслимые усилия. Мне представлялось, что механические организмы стали похожи на африканских животных, томящихся под летним зноем в прожженной солнцем саванне.
Я изнемогал от непривычного, изнуряющего вара. Попадавший под салфетку едкий пот без конца, сладко и надоедливо драл ссадину крошечными коготками. Время от времени я порывался забраться под рубаху рукой, но затем, опасаясь совредить рану, лишь с силой прижимал к спине салфетку и промакивал скопившиеся на коже капельки.
Чтобы хоть как-то спастись от жары, я забрел в тесный сумрачный магазинчик. Выстояв куцую очередь, я купил минеральной воды и жадно припал к прохладному горлышку. Ненадолго сделалось лучше. После этого у меня хватило сил пройти еще два квартала…
Путь назад, как это часто бывает, оказался заметно короче. Прежнее расстояние я преодолел за меньшее время. Что, впрочем, понятно — теперь я не глазел по сторонам, без надобности не останавливался, а только целенаправленно шагал вперед. Зной гнал меня огненной плетью к «Авроре». Очутившись рядом с кафе, я с облегчением юркнул в распашные двери и свалился за столик перед большой, во всю стену, витриной.
В зале дышалось свободно. После заполоненной пламенем улицы очутиться в остуженном помещении было спасением. Посетителей в заведении находилось немного: впереди, за соседним столом, обедали два офисных клерка, а возле стойки парень и девушка толкли в розетках мороженое. Я спросил у официантки, что есть в меню, быстро сориентировался и заказал окрошку и стакан брусничного морса. Девушка, обслуживавшая меня, была приветливой и симпатичной. Когда она отошла от стола, я проводил ее легкую фигуру пристрастным взглядом. Наверное, ей было года двадцать два, двадцать три. Среднего роста. Не сказать, что красотка, но очень славная, с открытым располагающим взглядом и приветливой светлой улыбкой. Высокий лоб и породистый греческий нос. Выразительные губы, с четкими линиями. Ее русые волосы были заплетены в тугую, средней длины косу. И еще мне понравилось, как она двигалась. Невесомо, изящно, будто танцуя. Я наблюдал за девушкой, и мне подумалось, что она наверняка привлекает внимание мужчин-посетителей, вызывая у них известные мысли. У меня эти мысли, по крайней мере, возникли…
Окрошка была ледяной и очень вкусной, а вот морс оказался теплым. Я покончил с обедом, попросил принести шоколадный коктейль и начал тянуть его через край, отложив соломинку в сторону.
Вкус у коктейля был замечательный. Это был почти совсем забытый вкус из моего школьного детства. В те годы мы часто между уроками бегали в кулинарию напротив и выпивали сразу по два густо замешанных «кубинца». Так мы его тогда называли, этот коктейль. Для этого мы правдами и неправдами экономили деньги, выдаваемые нам родителями на разные нужды. Если же у кого-то из нашей компании недоставало денег даже на порцию, кто-то другой, ничуть не жалея, что останется без добавки, обязательно докладывал недостающую сумму другу. В то время в нас еще не было алчности… Да, ради таких вот моментов я был не прочь повторить свое детство сначала. И плевать на вечные придирки класснухи, плевать на стычки с придурками-переростками. На оплеухи и разбитые губы. Плевать! Ради чувства товарищества…
Я выпил коктейль, отставил стакан на середину стола и стал наблюдать в окно за улицей. Воспоминания неожиданно захватили меня. Не отпускали. Со школьных времен, с тех самых пор, мне ни разу не попадался коктейль с этим почти позабытым сказочным вкусом. И вдруг — здесь, в Краснодаре!..
Не знаю, сколько времени я просидел, плененный нахлынувшими картинами детства. Десять?.. Пятнадцать минут?.. Или, может быть, дольше? Потом я очнулся и, стараясь не привлекать внимание других посетителей, подозвал официантку.
— Подскажите, здесь где-нибудь поблизости продается косметика? — спросил я у нее, рассчитываясь за обед. И зачем-то добавил: — Мне нужен крем после бритья.
Я, конечно, и сам мог отыскать нужный мне магазин, но мне отчего-то захотелось поговорить с этой девушкой. Наверное, оттого, что я вдруг почувствовал в душе приступ острой тоски и потребность обмолвиться с кем-нибудь словом.
