Ассенизаторская Машина, поскрипывая ржавыми колесами и издавая неприятный скрежет, словно металл терся о металл, медленно продвигалась по извилистому канализационному туннелю. Каждый метр пути давался с трудом. Воздух с каждым поворотом становился все гуще, тяжелее, пропитанный влажной, противной гарью и еще чем-то едким, не поддающимся описанию. Зловоние, несмотря на защиту, которую предоставлял новый комплект брони, все равно проникало в ноздри, вызывая тошноту и головокружение. Парцифаль крепче сжал кнутовище, стараясь не обращать внимания на отвратительный запах и неприятное ощущение липкости на коже. Он чувствовал себя не в своей тарелке, словно натянул на себя чужую, грязную шкуру.

Грызун, его верный крысолюд, тоже вел себя неспокойно. Он беспокойно ерзал, прижимая к голове свои большие, покрытые редкой шерстью уши, и издавал тихое, прерывистое рычание, которое отдавалось эхом в узких каменных коридорах. Его обычно блестящие, красные глаза казались потускневшими, словно затянутыми пеленой тревоги. Он постоянно озирался по сторонам, принюхиваясь к воздуху и подергивая своим длинным, голым хвостом.

— Что-то не так, — сказала Аэлина, ее голос звучал напряженно. Она нервно сжимала свой посох, белые костяшки пальцев выступили на загорелой коже. — Ты чувствуешь? Здесь какая-то… неприятная энергия.

— Да, — коротко ответил Парцифаль, его взгляд был прикован к темноте впереди. Он тоже чувствовал этот тяжелый, давящий холод, исходящий откуда-то из глубин канализации. — Здесь что-то есть.

В этот момент туннель впереди внезапно осветился яркой, неестественно зеленой вспышкой. Свет был настолько интенсивным, что на секунду ослепил Парцифаля. Он зажмурился, а когда снова открыл глаза, из тьмы вышел огромный, пульсирующий монстр.

Его тело, похожее на гигантскую кучу гниющих отходов, было покрыто толстым слоем слизи, которая переливалась и блестела в мерцающем свете кристалла. Существо постоянно меняло форму, словно его плоть была жидкой. Из огромной пасти, наполненной рядами острых, как бритвы, зубов, стекала густая, ядoвито-зеленая слюна, которая с шипением испарялась, соприкасаясь с каменным полом. В воздухе повисла тяжелая, удушливая вонь разложения. Над головой монстра появилась красная надпись:

"Гнилостный Страж. Уровень 40".

— Караул! — завопил Филин, запрыгивая на Громока и цепляясь за его широкую спину, словно обезьянка за дерево. — Это же Гнилостный Страж! Он нас всех убьет!

— Спокойно, Филин, — Аэлина попыталась успокоить маленького мага, аккуратно снимая его руки с шеи Громока, который, казалось, даже не заметил небольшого магического приступа паники своего спутника. — Не паникуй. Втроем мы сможем его победить. Громок, вперед! Покажи ему, кто тут главный.

Громок, несмотря на внезапное появление чудовища и перепуганного мага на своей шее, действительно выглядел спокойным и собранным. Он с боевым кличем, который прокатился громом по канализационным туннелям, бросился на монстра, занося над головой свой тяжелый, двуручный меч. Филин, слегка придя в себя, начал бормотать заклинания, его руки светились фиолетовым сиянием. Аэлина же, сосредоточившись, подняла свой посох, из которого излился мягкий, зеленый свет, окутывая Громока защитной аурой.

Парцифаль же остался сидеть на своей Ассенизаторской Машине, наблюдая за развитием событий. Он мысленно обратился к Грызуну, который нервно топтался рядом:

“Слушай, партнер, — мысленно сказал он крысолюду, — первая наша битва. Важный момент! Покажи им, на что ты способен. Защити ребят, если что… Только… без фанатизма. Не стоит им знать все твои возможности. Призыв крыс прибереги на самый крайний случай. Пусть думают, что ты просто большой, злой крысолюд… ну и я, соответственно, просто зверовод с повозкой, которую на барахолке прикупил… понял?”

Грызун, словно понимая его слова, кивнул своей большой, крысиной головой и с пронзительным рычанием бросился в бой, присоединившись к Громоку.

Битва разгорелась с новой силой. Громок, несмотря на всю свою внушительную мускулатуру и тяжелую броню, с трудом удерживал натиск Гнилостного Стража. Его двуручный меч, обычно с легкостью рассекавший плоть и кости, отскакивал от слизистого, постоянно меняющего форму тела монстра, нанося ему лишь незначительные повреждения. Каждый удар сопровождался отвратительным хлюпающим звуком и всплеском зеленоватой жижи. Воин кряхтел и пыхтел, его движения становились все более медленными и неуклюжими. Броня, еще недавно блестевшая чистотой, теперь была покрыта толстым слоем слизи и грязи.

Магические атаки Филина, яркие фиолетовые сгустки энергии, тоже оказывались малоэффективными. Вокруг Гнилостного Стража словно бы существовал невидимый барьер, поглощавший большую часть магического урона. Лишь изредка Филина удавалось пробить эту защиту, но и тогда монстр только вздрагивал и издавал недовольное рычание, словно его ужалила пчела.

Аэлина, сосредоточенно бормоча заклинания исцеления, старалась поддерживать жизнь Громока. Зеленоватое сияние, исходящее от ее посоха, обволакивало воина, залечивая его раны и восстанавливая силы. Однако, урон, наносимый Стражем, был настолько велик, что ее заклинания едва успевали компенсировать потери здоровья.

Грызун, следуя инструкциям Парцифаля, действовал осторожно. Он не лез на рожон, атакуя монстра лишь изредка, когда появлялась такая возможность. Его основной задачей было отвлекать внимание Стража и не допускать, чтобы тот сосредоточил все свое внимание на Громоке и Филине. Он кружил вокруг монстра, ловко уворачиваясь от его атак, и изредка кусал его за ноги, вырывая куски гнилой плоти.

— Нам нужна помощь! — крикнула Аэлина, ее голос дрожал от напряжения. — Он долго не продержится!

Парцифаль видел, что ситуация становится критической. Громок был на грани смерти, его броня была изломана, а из-под нее струилась кровь. Филин выдохся, его магические атаки стали слабыми и неточными. Даже Аэлина, самая стойкая из всех, начала уставать, ее движения стали замедленными, а зеленое сияние ее посоха — тусклым.

Он понимал, что если сейчас не вмешается, его пассажиры погибнут. И вместе с ними погибнет его надежда на заработок. Но он все еще колебался. Он не хотел раскрывать свой секрет. Не хотел, чтобы они знали, что он — говновоз. Эта мысль казалась ему унизительной и отвратительной.

Он взглянул на свою Ассенизаторскую Машину, на цистерну, наполненную… ну, вы поняли чем. Он знал, что может использовать ее содержимое как оружие. Но эта мысль вызывала у него еще большее отвращение, чем мысль о раскрытии своего класса.

— Черт возьми! — пробормотал он, сжимая кулаки. — Что же делать?

Он лихорадочно соображал, пытаясь найти выход из этой ситуации. И внезапно… у него родился план. Рискованный, даже безумный план, но это был его единственный шанс.

Он взглянул на Грызуна, который продолжал отвлекать внимание монстра.

"Слушай