Внутри вспыхнула злость на девушку. И на этой злости Дима планировал отпрыгать вообще всю программу. Она смотрит, так пусть смотрит и восхищается, как это было раньше. Пусть понимает, кого она потеряла. Будущего Олимпийского Чемпиона.

Через четыре с небольшим минуты Дима выезжал со льда всё ещё смотря в пол и закусывая губу. М-да. Тамара Львовна ничего не сказала, но такой взгляд сложно было забыть. Она не просто осуждала, она прожигала его взглядом. Как и ожидалось, было падение на четверном лутце. А помимо него ещё непонятно что на четверном акселе, попытки его спасти и не оказаться на льду. Круче всего было даже не это! Он свалился на дорожке шагов. Ну, просто споткнулся и свалился вниз. Отличный прокат перед Олимпиадой, просто волшебный!

— Альбина Валерьевна, так что? Тимур?

Она его съест сейчас, серьезно съест. И даже не посмотрит, что им ещё девушек смотреть.

— Извините, — Денис Русланович поспешил спасти мужчину, — Не ставьте, пожалуйста, Тимура в командные соревнования, если думали об этом. У него травмы, и мы на износ работаем. Будет перебором.

— Хм. Тогда, снова Александр.

На том и решили. А впереди были прокаты прекрасных девушек с не менее сложными программами. Даже не верится, что это всё так быстро пройдёт.

— Я… сейчас, — Даша практически вскочила с места через несколько минут после окончания проката Димы.

— Она к нему.

Катя не спрашивала. Утверждала. И Ева согласно кивнула. Черт разберет, что между ними происходит.

Дима не пошёл в раздевалку. Ходил по служебным коридорам, смотря всё ещё в пол. Даша не ожидала так быстро найти Панкратова, поэтому неосознанно отскочила. Парень стрельнул взглядом в Калинину и вновь опустил назад. Сердце сделало кульбит. Его. Даша была спокойна и холодна.

— Подними глаза. Почему ты постоянно смотришь в пол, в лёд?

Голова Димы медленно поднялась, его глаза блеснули недобрым огнем.

— Почему ты постоянно меня достаёшь? Я тебе непонятно что-то в прошлый раз сказал?

— Я… — а теперь Даша не была холодна и спокойна. Что-то защемило и в её глазах начало отражаться всё то, что Дима когда-то в ней любил. Он даже не смог съязвить на это незаконченное предложение. Так и смотрел на неё.

Не верится, что это всё та же девушка. Она другая. И только сейчас, когда её глаза смягчились, всё внутри затрепетало.

— Что ты хотела мне сказать?

Она шла сказать другое. Но, это был случай, когда они поняли друг друга без слов.

— Извини… извини меня, пожалуйста.

Даша никогда не плакала. Она всегда держала эмоции в себе, не позволяла им выйти наружу. Даже в самые тяжелые моменты, даже на тяжелых тренировках. Очень редко она позволяла себе подобное. А сейчас глаза наполнились слезами.

Даша резко прислонила руку к глазу. Проверила, не кажется ли ей. Не кажется…

— Что? — парень нахмурился, — Ты просишь прощения?

Хотелось съязвить. Закричать о том, как она смеет такое говорить. Да что угодно хотелось сделать, чтобы выместить бурю внутри! Он неудачно откатал, а его бывшая сейчас извиняется за то, что бросила! Отличный вечер, чтоб его.

— Да, я… я хотела сказать давно, но… но я боюсь, и не могу одновременно держать всё в себе. Это твоя мама, она сказала мне уехать, иначе она перестанет тебя тренировать. А ты гордый, ты не пойдешь ни к кому другому, и без штаба ты выступать не можешь. Я… я не могла поступить иначе, и я сейчас при… признаю, что должна была сделать ина… иначе, но я протупила! Я была младше, я была сильно младше!

На последних предложениях Даша практически захлебывалась слезами. С непривычки, с того, что она наконец-то это рассказала, все нахлынуло ещё больше. Сдерживать эмоции уже было просто физически больно. Невозможно, если говорить честно. Душа рвалась на части, а руки мелко подрагивали. А девушка не прекращала смотреть в лицо Димы. И его самодовольная мина постепенно сползала.

— Ты не врешь?

Он стоял и хлопал глазами. Просто не мог поверить. Или, точнее, мог. Мать не любила Дашу, считала, что она только всё портит. И могла ли она таким пригрозить?.. Да конечно. А могла ли Даша соврать?

Внутри всё запуталось. Это было похоже на правду, но он же любил маму. И мама знала, как он любит Дашу.

— Нет, я бы не уехала так. Мне сказали просто уйти, и я не смогла. Я бы не смогла так близко. Поэтому улетела чтобы быть далеко. Прости, я знаю, тебе всё равно и это никак меня не оправдывает, я столько наговорила, я…

Столько «я». И столько меняется от одного рассказа. Он занял буквально три минуты. Три минуты, которые изменили в жизни Димы всё.

— Мне нужно… время, чтобы всё осознать.

Она сказала, чтобы отгородить себя? Или всё ещё любит? Что Диме делать? Верить?

А кому верить? Разуму, который говорит всё обдумать, или сердцу, которое кричит о том, чтобы поскорее прикоснуться к ней?

— Понимаю. Хорошо, извини за такой всплеск эмоций, — слёзы всё ещё лились, но Даша активно пыталась их вытереть.

— Тебе не стоит извиняться.

Он решил, кого он будет слушать и верить. Разум и сердце бились в битве, но победа была безоговорочной.

— Я люблю тебя.

Это сказал не Дима. Его глаза расширились ещё сильнее, а сердце уже вопило. Он не знал, что и сказать. Любит, поэтому молчала два года? Но это же Даша, она впечатлительная. А если он вообще другой человек, как она может его любить, если не знает? Он другой, вообще другой! Или нет? А какая она?..

Разум ушёл на второй план. Он слушал сердце, и всегда будет его слушать, пока смотрит в эти раскаивающиеся глаза.

Даша сделала ему больно. Очень больно. Преподала урок, что доверять нельзя вообще никому. Он потерял часть карьеры из-за этого предательства. Но готов ли он терять шанс и сейчас, чтобы жалеть потом?

Её губы такие же, как и раньше. Но, не такие, как утром, на катке. Слегка солёные, податливые и мягкие. Сердца бились не в унисон, но старались достучаться друг до друга. Спустя два года Даша вновь встаёт на носочки и зарывается в тёмные мягкие волосы. Её последний поцелуй был два года назад. А слёзы так и не перестают течь, что не остаётся незамеченным.

— Почему ты плачешь? — Дима говорит шёпотом, вытирая согнутым пальцем слёзы