Глава 4 Ночь в Великой пирамиде

Каирские кошки открывали зеленые глаза, широко зевали и грациозно потягивались, просыпаясь. Наступали сумерки, и они начинали заниматься тем, что составляло суть их существования: вели дружеские беседы, копались в мусоре в поисках пищи, охотились на мышей, сражались и предавались любви. В этот час я приступил к одному из самых странных дел в своей жизни.

Я предложил сам себе провести ночь внутри Великой пирамиды, просидеть не заснув в усыпальнице царя в течение двенадцати часов, пока над Африкой медленно плывет тьма. Наконец я оказался в самом странном сооружении, когда-либо возведенном на нашей планете.

Однако попасть туда оказалось нелегкой задачей. Я обнаружил, что хотя публика всегда могла посетить Великую пирамиду, но это здание не являлось общественной собственностью, а принадлежало правительству Египта. Остаться на ночь внутри какого-нибудь из ее помещений было так же невозможно, как зайти в дом незнакомого человека и остаться ночевать в его лучшей спальне.

Чтобы попасть в пирамиду, нужно за пять пиастров купить билет у Службы древностей. Поэтому я отправился в это учреждение и оптимистично попросил разрешения провести ночь в Великой пирамиде. Даже если бы я попросил позволения полететь на Луну, на лице выслушавшего меня чиновника не отразилось бы такое изумление.

Я коротко объяснил свою просьбу, и его удивление сменилось весельем. Он улыбнулся, и я почувствовал, что он считает меня подходящим кандидатом для заведения, в которое мало кто захочет войти по доброй воле. Наконец он сказал:

– Я никогда прежде не слышал такой просьбы. Не думаю, что дать вам разрешение в моей власти.

Он послал меня к другому чиновнику, более высокого ранга, в том же отделе. Недавно произошедшая комическая сцена повторилась вновь. Мой оптимизм стал постепенно испаряться.

– Это невозможно, – благожелательно, но твердо сказал второй чиновник, полагавший, что перед ним стоит просто помешанный. – Это неслыханно. Я сожалею…

Его голос звучал все тише. Он пожал плечами и встал со стула, чтобы попрощаться со мной.

И тогда во мне пробудились частично утраченные за несколько лет, но все-таки живые журналистские и редакторские навыки. Я стал убеждать его, настойчиво повторяя свою просьбу и выражая ее другими словами. Я отказывался покинуть комнату, и он избавился от меня, сказав в конце концов, что Служба древностей не располагает полномочиями решить этот вопрос.

Тогда я осведомился, в чью компетенцию это входит. Он был не совсем уверен, но считал, что мне лучше обратиться в полицию.

Я понял, что моя просьба была по меньшей мере эксцентричной, и ее оказалось достаточно, чтобы считать меня безумцем. И все же я не мог от нее отказаться. Стремление осуществить ее превратилось в навязчивую идею.

В главном полицейском управлении я нашел отдел, выдающий разрешения. В третий раз я попросил позволить мне провести ночь внутри Великой пирамиды. Офицер не знал, что со мной делать, и отправил меня к начальнику. Тому понадобилось мало времени, чтобы рассмотреть этот вопрос. Когда на следующий день я вернулся за ответом, он послал меня в Службу древностей!

Я пришел домой, почти потеряв надежду когда-либо добиться своей цели.

Однако тривиальность высказывания, что «трудности часто даются, чтобы их преодолевать», не умаляет его истинности. Моим следующим шагом стало добиться беседы с благожелательным начальником каирской полиции, которого звали аль-Лева Рассел-паша. Я вышел из его кабинета с письменным разрешением, которое требовало от начальника полиции района, где расположены пирамиды, оказать мне всяческое содействие, необходимое для достижения моей цели.

И вот в сумерках я пришел к начальнику полицейского участка Мена майору Маккерси. Я расписался во врученной мне книге, которая делала полицию ответственной за мою безопасность до завтрашнего дня. Полицейский из участка должен был сопровождать меня до Великой пирамиды и передать распоряжения вооруженным полицейским, стоявшим вокруг нее и охранявшим это сооружение ночью.

– Мы рискуем, оставляя вас в одиночестве внутри на всю ночь. Вы же не разрушите пирамиду, не так ли? – с юмором спросил майор Маккерси, когда мы обменивались рукопожатиями на прощание.

– Я обещаю вам не только это, но и что я не украду ее!

– Боюсь, нам придется запереть вас внутри, – добавил он. – С наступлением темноты мы всегда закрываем вход в пирамиду железной решеткой. Поэтому вы будете узником в течение двенадцати часов.

– Превосходно! Никакой дом не мог бы сейчас стать для меня более желанным, чем такая тюрьма.

Дорогу, ведущую к пирамидам, затеняли акации. Дома по обе ее стороны появлялись редко. Наконец дорога стала постепенно сворачивать в сторону плато, где были построены пирамиды, заканчиваясь крутым подъемом. Подъезжая, я размышлял о том, что из всех путешественников, двигавшихся в том же направлении в течение нескольких прошедших веков, почти никто не приближался к этим сооружениям с такой удивительной целью, как я.

Я взобрался на небольшой холм на западном берегу Нила, откуда Великая пирамида и ее верный друг Сфинкс безмолвно взирали на Северную Африку.

Я видел перед собой огромный памятник, идя к нему по песку, смешанному с камнями. Я снова смотрел на треугольные наклонные грани самого древнего сооружения, известного миру, на гигантские блоки, которые казались все меньше по мере удаления от основания. Безукоризненная простота этого строения и полное отсутствие следов всяких украшений и каких-либо изгибов среди прямых линий совсем не умаляли великолепия этого грандиозного творения.

Я вошел в безмолвную пирамиду через отверстие, которое проделал халиф аль-Мамун, и начал изучать это колоссальное сооружение, конечно, не впервые в жизни, но впервые – преследуя ту странную цель, которая привела меня в Египет. Пройдя немного вперед, я перестал двигаться по горизонтальному туннелю, пробитому халифом, и оказался во входном коридоре пирамиды.

Держа в руке фонарик и согнувшись почти пополам, я спускался по низкому и узкому длинному наклонному проходу со скользким полом. Такая поза была крайне неудобна, хотя уклон пола ускорял продвижение вниз.

Перед тем как устроиться на ночь в усыпальнице царя, я хотел исследовать подземную часть пирамиды. В последние годы доступ туда закрывала железная решетка, которая не позволяла туристам войти в эту мрачную часть, чтобы не страдать от нехватки воздуха. В памяти неожиданно всплыло латинское высказывание Facilis descensus Averni [2] , однако на сей раз в этих словах звучал черный юмор.

В желтоватом свете фонаря я видел только скалу, в которой был прорублен этот проход. Когда