– Я видел… разное. И знаю, что Саймон – опасный человек, – произнёс Уилл. – Никто не выжигает собственное имя на телах своих людей.

– Ты думаешь, «С» на его клейме означает «Саймон»? – покачал головой Джастис. – Или, быть может, «слуга», «смирение»? Нет, эта буква – символ чего-то гораздо более древнего. Ужасная печать, имеющая власть над его последователями. Власть, которую они даже не понимают до конца.

– Что это за символ? – спросил Уилл.

Джастис просто смотрел на него, явно зная ответ. Это клеймо казалось древней, злой, хищной тайной, словно именно она, а не люди, носившие тавро, преследовала Уилла. Его сердце забилось чаще, будто что-то огромное и очень важное приблизилось к самой границе восприятия – но так, что не дотянуться.

После долгой паузы Джастис подвинул стул и сел, наполовину скрытый тенями, как и тяжёлым коричневым плащом, и произнёс:

– Это всё, что я могу вам рассказать. – Казалось, свет в комнате стал ещё тусклее: – Давным-давно мир был полон чудес. Магии, как вы бы это назвали. Огромные башни и дворцы, благоуханные сады, необыкновенные диковины…

Казалось, эта история была знакома Уиллу, хотя он никогда её прежде не слышал.

– В том самом мире появился Тёмный Король. Его сила росла, и он убивал всех, кто стоял у него на пути, – в комнате горела одна-единственная свеча, и её пламя колебалось, размывая черты Джастиса. Уилл почувствовал, что почти задыхается, что каждое слово, точно заклинание, выплетает образы старого мира в его сознании. – Это была эпоха ужаса. Тень Тёмного Короля окутала все земли. Целые армии разбивались о его мощь. Города пали, разрушенные его ордами. Герои отдавали жизни, чтобы удержать его хотя бы на мгновение. Огни мира гасли один за другим, доколе не остался лишь светоч – Последнее Пламя. Оставшиеся борцы с тьмой собрались рядом с ним на последний бой.

Уилл видел всё это – тёмную бездну, и посреди неё – фигуру, облечённую невероятной силой, увенчанную бледной короной.

– Они сражались, – продолжал Джастис, – пока земля не была очищена. Они сражались за свою жизнь и за все будущие поколения. И благодаря их великой жертве Тёмный Король всё же оказался свергнут… Но его поражение дорого обошлось всем. От того мира ничего не осталось, всё лежало в руинах. Выживших было слишком мало. Минули годы, и всё потонуло в тишине времени. Трава проросла на полях боя, где когда-то сражались армии. Дворцы стали не более чем россыпью камней, забытыми творениями мёртвых… Понемногу люди заселили эти земли, построили города, не зная, что было здесь прежде. Ибо тот мир – это наш мир, только утративший все чудеса, кроме крохотных осколков вроде этого камня. А со временем и последние реликвии истают, обратятся в ничто.

Джастис поднял белый халцедон, покачивавшийся на конце цепочки, словно маятник гипнотизёра.

«Осколок некогда великого мира…» – подумал Уилл.

– А Саймон? – спросил он, будто только сейчас вынырнув из зачарованного сна и с удивлением обнаружив вокруг себя обычную комнату в гостинице – словно и не было никаких образов прошлого.

– Саймон – потомок Тёмного Короля, поклявшегося вернуться и снова захватить своё королевство, – ответил Джастис, и взгляд его омрачился. – И делает всё, чтобы помочь ему снова занять трон.

Словно порыв ветра пронёсся по комнате, и Уиллу вдруг стало очень холодно.

«Саймон делает всё, чтобы вернуть его…»

Эти слова звенели в его разуме, и он боялся того, что оставалось пока за закрытыми ставнями. Люди Саймона с клеймом в виде буквы «С» на запястьях убили мать Уилла, а потом преследовали его самого, чтобы тоже убить.

Старый мир, Тёмный Король – всё это казалось невозможным. И всё же присутствие той самой фигуры в бледном венце ощущалось так реально, словно она была сейчас прямо здесь, с ними.

Белый халцедон покачивался на цепочке, и Уилл откуда-то знал, что этот артефакт – не единственный осколок старого мира. Таковым был и чёрный меч на корабле – ужасающее оружие, раскопанное Саймоном для смертоносных целей.

– Такого не пишут в книгах по истории, – потрясённо проговорил Уилл.

– Не всё, что записано, случилось на самом деле, – ответил Джастис, – и не всё, что случилось, было записано, – он выглядел встревоженным. – Только в моём Ордене помнят об этом. Только мы блюдём древние традиции, и не случайно именно сейчас Тёмный Король протянул руку сквозь время, ведь наши ряды редеют.

Плащ соскользнул с левого плеча Джастиса, и Уилл увидел сразу две вещи. Во-первых, ткань на рукаве от запястья до плеча была красной от крови. Мужчина получил пулю, заслонив Вайолет, так как думал, что спасает её от людей Саймона. Во-вторых – испачканный, потёртый, но всё ещё чёткий символ на облачении: белая звезда с лучами разной длины, похожая на компасную розу.

«Яркая звезда по-прежнему сияет…» – вспомнил Уилл.

– Вы – Хранитель, – произнёс он и вдруг вспомнил о медальоне, который носил под рубахой.

Люди Саймона не забрали его, не найдя ничего интересного в тусклом покорёженном куске старого металла.

– Наш священный долг состоит в том, чтобы противостоять Тьме, – ответил Джастис. – Но если Саймон добьётся своего, одних нас будет недостаточно. Когда Тёмный Король обрёл власть, все пали пред ним. И единственным, кто мог его остановить…

Уилл почувствовал, как это знание рвётся изнутри, словно было частью его.

– Единственной, – закончил он. – Это была женщина.

Он вспомнил незнакомку в зеркале, древнюю и прекрасную, с глазами, полными той же решимости, что и у матери Уилла. Он вспомнил, как его буквально обожгло узнаванием, когда их взгляды встретились. И казалось, она тоже узнала его.

– Она смотрела на меня так, словно знала, кто я.

– Ты видел её?

– В зеркале, – на миг Уилл прикрыл глаза, почувствовав тепло металла на груди, но потом всё же решился. – На ней было вот это.

Дрожащими пальцами юноша расстегнул грубую рубаху, вынул потёртый медальон. Тот покачивался на кожаном шнурке – пятилистный цветок, на котором были выгравированы слова на странном языке. И теперь эти слова обретали новый смысл: